— О чем?
— Это не имеет отношения к делу!
— Сейчас все имеет отношение.… О чем ты умолчала? Говори!
Лицо женщины было искажено страданием, но синие глаза киммерийца отражали только ледяную бесконечность. Повисла напряженная тишина. Казалось, стихли даже громовые раскаты далекого урагана.
— Мы любили друг друга — тихо сказала Иолина, — и были самыми счастливыми существами во вселенной. Но ему оказалось мало одной любви — он возжелал власти… Постепенно он стал меняться… Я же говорила, что это не имеет отношения к делу…
— Так ты не можешь его убить, потому что любила… любишь? — осенило Конана.
Женщина обреченно кивнула.
— Ты не сможешь убить любимого человека… гм… любимое существо и для этого тебе понадобился я! А вовсе не потому, что его может убить только смертный!
— Да… именно так. Теперь ты видишь, что не представляй он такой угрозы миру — я не стала бы желать его смерти?..
— Да, пожалуй, что так… — нахмурившись, пробурчал киммериец, затем удивленно добавил:
— Он твой брат? Но любила ты его не как брата, а как мужчину?
— Это у вас, людей нельзя любить брата… да и то.… У нас же, вообще, все по-другому.
— У кого это «у нас»?
— Мы рождены другими… Мы не люди.… Во всяком случае, не такие, как вы…
Конан промычал что-то неодобрительное, вздохнул, поднялся с камня и неловко обхватил женщину за талию, не зная, в каком положении они полетят на вершину.
— Держись крепче, мой варвар! — крикнула Иолина и горы внезапно оказалась далеко внизу. А еще через мгновение они стояли на обширном уступе, нависающем над пропастью. Недалеко зияла пасть небольшой пещеры.
— Сейчас он появится, — торопливо сказала Иолина, — приготовься!
— Он здесь живет?! В это маленькой пещерке?
— Нет, конечно! В его распоряжении вся гора — а вход здесь, наверху. Смотри! Он идет!
Конан не заметил, когда перед ним возник стройный молодой юноша. Серые глаза лучились добротой и искренностью. Юное, свежее лицо было ясным, как солнечный день. Вновь навалились сомнения — действительно ли от этого человека исходит такая опасность?
Несколько мгновений юноша внимательно смотрел на Конана, затем перевел взгляд на Иолину, и его прекрасное лицо исказилось гримасой такой злобы, такой отвратительной ненависти, что все сомнения отпали сами собой.
— Ты знала, тварь, что не сможешь сама убить меня, и притащила сюда этого здоровяка-варвара?! Но мы еще посмотрим, кто кого!
Конан обнажил меч и молча двинулся на противника.
— В бою он не слишком силен, — вдогонку сказала Иолина, — его конек — колдовство, но это я сумею обезвредить!
