— Извините, что потревожила, — сказала Евгения Сергеевна, нечаянно найдя повод, чтобы произнести это слово — «извините», и Анна Францевна поняла ее, усмехнулась чуть снисходительно и предложила:
— А не выпить ли нам по чашечке чаю? У меня есть хороший чай и вишневое варенье без косточек.
— Спасибо, в другой раз как-нибудь.
— В другой раз будет и другой чай. Отказываться, когда вас угощают от чистого сердца, еще менее благородно, чем просить, и как-то, простите, не по-русски. Не обижайтесь за прямоту.
— Что вы… — Евгения Сергеевна почувствовала, что краснеет. Нет, она решительно не знала, как держать себя. Получается, что бы она ни сказала, все невпопад.
— Вот и прекрасно. — Анна Францевна включила электрочайник и, пока он грелся, поставила на ломберный столик, убрав с него карты, красивые чашечки, каких Евгения Сергеевна не видывала никогда, розетки, достала варенье. — Вы не задумывались, как много значит чай для русского человека?.. Чае-питие! Это совсем, совсем не то, что выпить стакан чаю с бутербродом, да еще на скорую руку. Это… ритуал, действо. К сожалению, вино тоже. Но мы с вами обойдемся без вина, хотя бокал настоящего вина… — Она прикрыла глаза. — Много, очень много всего намешано в нас, русских людях. И хорошего, и дурного.
— У всех, наверное, так.
— Не думаю, — возразила Анна Францевна. — Мы особенная нация, пограничная между западом и востоком. В медицине есть такой термин — «пограничное состояние». Это когда человек еще не болен, но уже и не здоров…
— У вас не женский ум, — неожиданно сказала Евгения Сергеевна.
— Да, мне, знаете, и отец говорил об этом. Он был опечален этим обстоятельством и оказался не прав. Во-первых, мы находили общий язык с моим мужем, он ценил мое умение слушать — простите за бахвальство; во-вторых, способность анализировать и делать выводы, которой как раз и наградил меня отец, не желая этого, помогает теперь выжить. О, мой отец был большой аналитик! Увы, его прекрасный ум работал впустую.
— И почему же?
— Лентяй он был, мой папа. Куда там Обломову!..
— Он был барин?
— Барином, милая, может быть даже дворник. А лентяй не может быть и дворником. Между тем мой отец был генерал.
— Генерал? — почему-то удивилась Евгения Сергеевна.
— Цивильный. Действительный тайный советник. Но это, милая, строго между нами.
— Конечно, конечно…
— Видите, как мы с вами разговорились за чаем! Я рада. Но вообще, по нынешним временам нужно быть осторожнее. Особенно нам с вами. Странно, не правда ли, что вот мы сидим с вами, пьем чай, откровенничаем, как старинные приятельницы, стараемся первыми — не опоздать бы! — раскланяться с дворником, с нашей соседкой — техничкой, а между тем нас разделяет пропасть… Разделяла. Ваш муж в тюрьме, мой там умер…
