– Речь о середине 1930-х годов, когда началась кампания по дискредитации его исторического наследия и репрессии его учеников…
– Это произошло в силу волевого решения руководства страны, прежде всего Сталина. Репрессии сильно ударили по выпускникам ИКП. В этот момент положение в исторической науке было переломным: «красная профессура» отправилась в изгнание, но начали возвращаться из ссылок фигуранты «Академического дела», на которых лежал отпечаток ужаса пережитого. Понимание того, что слово, научное слово может оказаться решающим в личной судьбе, делало из историков цензоров – цензоров самих себя. А это, как известно, самая сильная цензура. Это понимали и ученики Покровского, многие из которых просто отказались от своего учителя. Кто-то смог чудом уцелеть, но таким людям всё равно пришлось доказывать свою верность новому идеологическому курсу страны. Однако все, кто остался в науке, были преданы ей фанатично. Так смог воспитать их Покровский, и они это не раз подчёркивали.
– Подобное поведение связано только со страхом перед репрессиями либо сама идеология школы Покровского подразумевала некоторую «гибкость» взглядов?
– Так же как и в «прикрашивании» исторических фактов, в этой «гибкости» историки видели проявление партийности, верности курсу партии – если партия меняла свою точку зрения, они меняли свою точку зрения вместе с партией.
– Покровский умер ещё в зените славы и могущества…
– Да, урна с его прахом была с почестями захоронена в Кремлёвской стене. Но в конце своей жизни он писал, что «чувствует себя ушедшим».
– С чего началась кампания по дискредитации идей Покровского?
– В середине тридцатых годов в стране наступила определённая стабилизация, что повлекло за собой изменения и в советской исторической науке. Требованием времени был и переход от идеологии коммунистического мессианства («даёшь мировую революцию!») и пролетарского интернационализма к советскому патриотизму. Как говорил Сталин, надо посмотреть внутрь страны. Покровский оказался не у дел с неприятием русской исторической науки, признававшей приоритет государства и роли личности в истории.
Поводом для начала кампании против «школы Покровского» стала подготовка нового школьного учебника истории, предпринятая в соответствии с Постановлением СНК о преподавании гражданской истории 1934 г. Продолжила кампанию публикация статей о преподавании истории в ведущих периодических изданиях страны. Её апофеозом стала публикация в 1939–1940 годах сборников «Против исторической концепции М.Н. Покровского» и «Против антимарксистской концепции М.Н. Покровского».
