Верховский был уже у себя. Вернее, он никуда и не уходил из кабинета… В комнате было накурено, на письменном столе стоял недопитый стакан крепкого чая. Струйки сизого дыма, плыли в воздухе, уходя в форточку, открытую, видимо, только что…
— Вы всю ночь не спали, Сергей Петрович! — невольно вырвалось у Юрия при виде Верховского, сидевшего за письменным столом.
— Ну, подумаешь, беда какая! — улыбнулся Верховский. — Садитесь и слушайте хорошенько.
Он потянулся к папиросному коробку, лежавшему подле чернильного прибора, но коробок оказался пуст. И Юрию стало вдруг ужасно досадно, что сам он не курит и у него нет при себе папирос…
— Итак, дорогой, дело вот в чем. Надо догнать Кузьмина. И сделать это поручается вам. Вы поедете вместе с ним в Германию…
— Я?!
— Вы. Чему удивляетесь? За время работы у нас вы зарекомендовали себя неплохо, и думаю, что вполне справитесь и с этой операцией. В общем, я выдвинул вашу кандидатуру, и она принята. Вы будете включены в состав бригады машиностроителей в качестве переводчика. Собирайтесь скорее. Я уже узнавал в аэропорте: самолет в Москву вылетает в 9 утра. Через пару часов вы будете на Внуковском аэродроме… В Москве зайдете в Министерство и у товарища Васильева, комната 211, — запишите! — получите все необходимые документы. И тотчас же вылетаете дальше. Маршрут бригады известен; вы сможете присоединиться к ним либо в Бресте, либо, в крайнем случае, — в Варшаве. Едут они московским экспрессом, вагон 7. Разыщите прежде всего начальника группы, — фамилия его Березин, Петр Савельевич, — и передайте ему вот это письмо. Главное, не выпускать из виду этого Кузьмина… Вообще же действуйте сообразно обстоятельствам.
В маленьком итальянском порту на побережье Тирренского моря шла разгрузка двух американских транспортов. Могло показаться странным, что океанские суда, миновав Неаполь, подошли именно сюда, хотя у причала с одним-единственным портальным краном едва хватило места для разгрузки только одного судна; другое, в ожидании своей очереди, вынуждено было стоять на внешнем рейде. Но, по-видимому, те, кому предназначался груз, руководствовались прежде всего соображением — поменьше обращать на себя внимания.
Работа шла круглые сутки, и так как портовых рабочих не хватало, в помощь им были привезены откуда-то на грузовиках с полсотни человек в полувоенном и довольно-таки поношенном обмундировании. Почти все они плохо знали итальянский язык и потому держались особняком от остальных рабочих. Распоряжались этими людьми несколько американских солдат, и односложные команды были, как видно, отлично понятны им.
