Внимательно выслушав этот монолог, Алекс усмехнулся и принял не менее воинственную позу, только руки его вместо бедер, скрестились на груди, а голова слегка откинулась назад.
— Знаешь, дорогая… "сестричка", — он сделал акцент на последнем слове, приняв выбранный мною тон беседы. — Если ты хочешь таскаться со мной по городу, в том числе и в контору твоего "прелестного супруга", то будь любезна выглядеть так, как я тебя ему представил. Если завтра нам придется встретиться с Лариным, а на твоем плече, лице, животе и ноге будет едва заметное подобие татуировок, Слава может что-то заподозрить.
— Бред! Люди делают био-тату, чем же я хуже остальных?
— Тем, что твой образ диктует правила. Решила стать экстремальной девочкой, будь добра, соответствуй.
— Я не решала, это была бабушкина идея, — надув губы, пояснила я.
— Ирина Степановна уже далеко, так что нечего ее впутывать. Ты должна завтра же обновить свои нательные художества. Понятно? — он выжидающе уставился на меня.
— Я туда одна не пойду, — пробубнили мои надутые губы, а глаза хмуро уставились в пол. — Мне там не нравится.
Он вздохнул, опускаясь на корточки, и снизу посмотрел на меня, ловя взгляд обиженных зеленых глаз.
— Ты хочешь, чтобы я отвел тебя за ручку? — иронично спросили его улыбающиеся уста. — Хорошо. Завтрашний день начнем с посещения салона.
— Перестань издеваться! — более миролюбиво ответила я. — Там, действительно, жутко. И, вообще, этот ужасный прикид не соответствует моей сущности, я очень консервативная женщина. Была раньше…
Алекс засмеялся. Его смех звучал легко и по-доброму, он не таил в себе ни язвительности, ни злости. Синие глаза весело искрились, брови слегка подрагивали.
— Нет, Лисёнок, по-моему, твоя феноменальная бабушка подметила самую суть твоего невообразимого характера. Так что сказочки про консерватизм рассказывай кому-нибудь другому. Ты самая что ни на есть экстремальная как внешне, так и по характеру.
— Вот спасибо! — я возмутилась. — Может, для пущего соответствия подстричь волосы и сделать миллион косичек? А татуировки заказать настоящие, которые не выводятся?
— Не надо, — собеседник передернул плечами, вероятно представив картину осуществления моей угрозы. — А волосы, вообще, не вздумай стричь.
Я обомлела от такого заявления. Он еще будет мне указывать?! Совсем обнаглел.
— Захочу, и подстригу! — гордо вздернув подбородок, проговорила я.
Мысль о том, что я пришла сюда умываться, даже и не думала посещать мою забитую другими вещами голову. Ванная комната превратилась в поле словесной битвы между мной и хозяином дома. Мы выжидающе смотрели друг на друга, готовые в любой момент скрестить шпаги колких реплик, нанеся противнику болезненный укол.
