— И куда ты в этом собралась? — с явным вызовом спросил мужчина, не сводя глаз с моих перекинутых накрест ног.
— С тобой к Ларину, — отхлебнув чай, спокойно ответила я.
— Зачем? — он по-прежнему смотрел на мои ноги.
— Хочу присутствовать.
— А я не хочу! — эти слова больше походили на рычание.
— Тогда мне придется пойти туда без тебя, — очаровательно улыбнувшись, невинно проговорила я и поднялась, сделав несколько шагов в направлении прохода, который загораживала крупная фигура собеседника. Бабушка молча пила чай, поглядывая на нас поверх своих очков и не произнося ни слова. Александр перекрыл мне путь рукой, и, смерив пристальным взглядом синих хмурых глаз, сказал:
— Опять над машиной издеваться будешь?
— Я еще не придумала, — вызывающе задрав подбородок, ответила я и тряхнула обилием мелких косичек, некоторые из которых небрежно упали на лицо. — Может быть.
— Переодень юбку, и я возьму тебя с собой, — обречено вздохнув, сказал собеседник.
— А мне так больше нравится, — выставив вперед ногу с изображением розы, заявила я. Он возвел глаза к небу и покачал головой:
— Кара небесная! Зачем тебе все это надо, Элис?
— Хочу посмотреть спектакль до конца, я имею на это право, ведь он мой муж.
Алекс помрачнел, сжав зубы.
— Муж, значит?
— Бывший, — поправилась я быстро. — Но это неважно. Он убил меня…
— Ну и что? — собеседник усмехнулся, но глаза его по-прежнему имели цвет грозовой тучи.
— Тебя, наверное, никогда не убивали! — прикусив нижнюю губу, бросила я с досадой.
Он стал непроницаемым и холодным, по лицу проползла темная, как ночь, и страшная, как буря, тень.
— Убивали, и по настоящему, в отличие от Вас, юная леди, — он резко отвернулся, намереваясь уйти, но я успела схватить его за руку, отчего чуть не упала, едва не потеряв равновесие.
— Прости, — прошептали мои губы, когда мужчина обернулся. — Я не хотела сделать тебе больно… — в моих глазах читалось раскаяние, скрыть которое не могли даже линзы.
— Ты наденешь брюки? — спросил Алекс, меняя тон на более миролюбивый.
Я растерянно посмотрела на свои босые ноги и тихо сказала совершенно расстроенным тоном:
— А что, так плохо, да?
Он рассмеялся, отчего у меня на душе полегчало. Значит, грозы не будет.
— Очень даже хорошо, только такой тип, как Слава, не достоин созерцать эти прелестные ножки, — и тут он снова помрачнел, в веселых глазах засверкали льдинки. — Хотя он не раз уже созерцал их, не так ли?
— Только в длинных юбках, — скороговоркой ответила я, поняв смысл его намека. — Так что он ни за что меня не признает по фигуре, я никогда не носила такие короткие вещи.
