Но в глубине души Костас чувствовал себя виноватым. Именно он подвел свою дочь!
—Не вини себя, Коста. Тебе нужно время, чтобы освободиться от этого. Чтобы снова научиться доверять.
Он резко поднял голову. Итак, они снова заговорили о Софи ...
Костас спросил себя, что сказала бы его мать, если бы точно знала, как ему хочется довериться Софи Пэтерсон. Насколько сильную связь с нею он чувствует.
Но Костас хорошо усвоил последний урок. Доверие — иллюзия, без которой он мог обойтись. Несмотря на то, что у него было сильное искушение поверить...
После смерти жены ему меньше всего был нужен новый роман. Особенно с еще одной девушкой из дома Лиакосов.
Его мать покачала головой, потом стала готовиться к визиту в палату Элени — мыть руки и надевать маску и халат.
Костас смотрел, как его мать входит в палату. Он собирался пойти поговорить с врачом. До сих пор медики вели себя довольно оптимистично, но соблюдали осторожность. О выздоровлении Элени они говорили уклончиво. Это доводило Костаса до безумия. Ему требовалось нечто более конкретное.
Когда он зашагал по коридору, то услышал, как у него за спиной открылась дверь. Услышал, что кто-то тихо разговаривает, потом — чьи-то шаги. Это была Софи.
Он остановился.
Софи сняла маску и халат, стараясь не глядеть на Костаса, который пристально смотрел на нее. Это заняло всего несколько секунд. Она жалела, что не дольше... Все что угодно, лишь бы отсрочить их неизбежный разговор!
Она и так знала, что трусиха.
Софи спросила себя, о чем думает Костас Паламидис. Она заметила его задумчивый взгляд, когда он обнаружил, что она сидит с Элени.
Ей следовало злиться на него за то, как он с ней обошелся. Она действительно злилась. И при этом чувствовала на редкость сильное желание! Господи, спаси!
— Привет, Софи.
—Костас! Кажется, сегодня днем Элени немного повеселела. Она смеялась, а на ее щеках появился румянец.
Он кивнул, задумчиво глядя на нее.
—Я собираюсь пойти и проверить, не получены ли результаты последних тестов, — сказал он.
Ей хотелось вызваться пойти с ним. Поддержать его, когда он узнает новости, какими бы они ни оказались. Но этот человек не хотел, ни ее помощи, ни ее сочувствия. Он ясно дал ей понять, что ему ничего от нее не нужно, разве что овладеть ее телом. И все равно Софи не могла не сочувствовать ему.
Ночь за ночью она лежала без сна, спрашивая себя, было ли это настоящей причиной, по которой она осталась на Крите. Не только из-за маленькой Элени. Но потому, что Костас Паламидис в ком-то нуждался.
