— У нас с тобой обеих матери-одиночки, — возмутилась Эдди.
— Как и у большинства ребят, но они обычно живут со своими матерями, иногда с отцами. Приемный отец — это определенно считается странным, — защищалась Глиннис.
Глиннис старалась не придавать значения тому, что ее мать — лесбиянка, но явно переживала из-за этого. Во всяком случае, у Глиннис была мать.
Аврора полагала, что для посторонних это выглядело так, что ни один из ее настоящих родителей не захотел взять к себе свою дочь. Аврора и сама так думала. Она постоянно выслушивала вопросы любопытствующих, сующих нос не в свое дело. «Что случилось с твоими родителями?» «Есть ли у тебя кровные родственники?» Или удар ниже пояса: «Как случилось, что твой приемный отец всего на четырнадцать лет старше тебя?»
«Как и моя мать», — думала Аврора, когда кто-нибудь спрашивал ее об этом, но она не произносила этого вслух. Она старалась не сосредотачиваться на мысли, что она теперь в том же возрасте, когда ее мать забеременела Авророй.
Давным-давно Аврора перестала спрашивать отца, почему ушла ее мать. Но она не переставала гадать об этом. У мамы была серьезная работа. Она содержала дом Гвендолин Данди, чей громадный викторианский особняк стоял на холме с видом на бухту. Наследница громадного состояния, миссис Данди нанимала небольшой штат прислуги, который обслуживал ее поместье, и заставляла их работать во все лопатки. Мама часто приходила домой разбитая и измученная, полная жалоб на то, как миссис Данди трясется над своей коллекцией хрусталя, или на ее надоедливую самоуверенную болтовню.
— Теперь ты сама можешь стать чьей-нибудь приемной матерью. — Эдди ткнула Глиннис пальцем между ребер.
Глиннис вздрогнула:
— Не пугай меня. — И, торопясь сменить тему, она кликнула другой линк на компьютере. — Может быть, одна из нас может взять интервью у Дики Романова. Предполагается, что он родственник русского царя.
— В России нет царя, — сказала Аврора.
— Больше нет, — согласилась Глиннис, просматривая список выпускников школы. — Некоторые из Романовых бежали из России, приехали в Америку и занялись меховой торговлей.
— Моя мама говорит, что Дики держит магазинчик для наркоманов, — сказала Эдди. — Я проверяла, он не продает меховых шапок. Только заколки для волос и кальяны и все такое. — Она говорила так, словно знала в этом толк.
— Одна из нас может поговорить с той женщиной, у которой магазин художественных принадлежностей, — предложила Аврора. — Джуди де Витт. Она делала эти металлические скульптуры в городском парке. — Мысль об интервью с художницей ей понравилась, поскольку изобразительное искусство было ее любимым предметом.
