— Мать ее перемать, эту Кубу с ее сахаром! — ругался Толмачев, спускаясь в подвал. — На хуя столько сахара, а, Сова? Представь себе, даже один такой мешок сожрать — и то надо сколько чаю выпить…
— Варенья люди варят, опять же есть типы, которые по пять ложек в чашку кладут.
— Я без тебя, Сова, на продбазе не останусь, — сказал он мне в конце рабочего дня. — Рогом-упираловка становится все тяжелее, ебал я это удовольствие… Вначале помнишь, как было хорошо ведь, а? На колбасную фабрику ездили, на конфетную…
Возвращаясь с конфетной фабрики мы, сидя в кузове (запертые, только щель для воздуха была оставлена), взломали все ящики и набили конфетами рукавицы. Экспедитор сидел в кабине с шофером. Пока шофер открывал ворота базы, мы ловко вышвырнули рукавицы с конфетами в придорожный бурьян. В конце дня собрали урожай. Много килограммов конфет. С колбасной фабрики мы украли 25 килограммов колбасы, применив классический трюк. С помощью шофера прикрепили в разных местах машины двадцать пять килограммов кирпичей и, въехав на фабрику, сняли их и оставили во дворе. Взвешивали ведь машину — до и после загрузки.
— Да, — согласился я, — и даже мешок не уведешь, четвероглазый над душой стоит.
— Пойдем, Сова, пожрем в столовую, — предложил он грустно. — Бутылку купим. Я угощаю.
— Разбогател?
— Немного… — Он вздохнул.
За ним пришли на третий день. Он услышал шаги многих ног на лестнице и, догадавшись, спрятался в дальнее ответвление подвала за мешки. Два дюжих амбала в гражданском спустились тяжело по ступеням вниз, штаны и тяжелые пыльные туфли появились вначале, затем полы плащей… и, наконец, физиономии. Грубые и неприличные, как сырое мясо, рожи. Подошли вплотную. Руки в карманах. Я сидел, свесив ноги на мешках.
— Савенко? Где Толмачев?» — сказал один из двух.
— Не знаю, — сказал я. — А что случилось?
— А не твое собачье дело… — бросил тот, который порозовее и поводянистее. — Отвечай на вопрос.
— Я же ответил уже — не знаю.
— На продбазе нам сказали, что мы можем найти его здесь.
Я подумал, что наверху стоит дядя Леша и они уже спросили его и инвалид наверняка раскололся. Да и чего бы ему не расколоться. Ну, если не он, то шофер сказал, что Толмачев внизу, в подвале. Второй выход из склада существует, да, но им никто никогда не пользовался. Закрыт наглухо. Однако вопреки здравому смыслу я сказал:
— Не пришел он сегодня. Может, заболел…
— Это ты сейчас заболеешь, — сказал водянистый и вдруг вынул из кармана руку с пистолетом.
