В электроцехе я уже основательно пустил корни, как вдруг в середине ноября меня вызывают в пристройку, где работали конструктор Юрий и нормировщик Борис. Когда я вошел, там были уже плановик Жорж и мастер станочного цеха Василий. Короче, вся «головка».
— Ну, как, доволен своим положением? — спросил кто-то из них.
— Лучшего не желаю. Быть работягой милое дело, — ответил я.
— Да ты не обыкновенный, а сверхблагополучный работяга. Если бы учитывали, как положено, что ты выполняешь за день, то по «общереспубликанским нормам» ты сидел бы на трехсотке. Борис с риском для жизни подписывает ваши «туфтовые» наряды.
— Борис знает, почему он подписывает, — огрызнулся я, — мог их сейчас подписывать кто-то другой.
— Ну, ладно, препираться нечего. Бросай кантоваться. В Бутырках, на нарах, ты был смелым, а в лагере запел другое…
— Да что вы от меня хотите?
— В лагере нет муки. На мельнице авария. Неделю или больше заключенные не получают ни грамма хлеба. Привезли состав ячменя и ржи. Складов нет, зерно сбросили прямо на землю и кое-как прикрыли. Оно начинает преть. Надо незамедлительно его перемолоть. Необходимо срочно изготовить 2 постава и несколько крупорушек. Один Юрий не в состоянии справиться. Ты — конструктор и должен вместе с ним разработать чертежи мельничного оборудования.
К тому времени я уже очень хорошо понимал, что означает умственное напряжение в условиях доходиловки, да еще когда перестанут давать хлеб. Только Юрий мог оценить, какой хомут на меня набрасывают. Всякое планирование и нормирование — сущая мелочь по сравнению с конструкторской работой. Расход фосфора, который, как тогда считали, необходим для питания мозга, несравненно возрастет. Однако деваться некуда. Откажись, совесть загрызет — станешь убийцей зэков. Страшно подумать об обреченных на лесоповал. Каково им придется — пилить по пояс в снегу в ледяные морозы, да еще без хлеба…
Я согласился, но при одном условии: как кончу, обратно в электроцех.
На следующий день мы начали с Юрием разработку конструкций постава и крупорушки, о которых до этого оба не имели ни малейшего представления. Заключенный мельник, имевший пропуск на бесконвойное хождение за зоной, зашел к нам и на пальцах объяснил суть дела. Мы дали ему задание произвести необходимые замеры и начали «вкалывать», на этот раз отнюдь не по-лагерному. Юрий был природный конструктор, я ему во многом уступал, но в целом работа двигалась успешно и достаточно быстро. Даже в нормальных условиях работа конструктора требует перерывов, а когда голова начинает кружиться от голода — паузы необходимы. Отдыхая, мы беседовали о многом.
