Виссе на миг отвернулся от нее, рассматривает семейное фото. Оно кажется ему немножко комичным и искусственным.
Она подходит ближе, испытующе смотрит на него, желал понять, хочет ли он, чтобы она объяснила, кто запечатлен на этой фотографии.
— Да, это мой отец, он был профессором в Киеве, мать, братья, да, Алексей и Дмитрий — погибли оба, под Брянском, на Волхове…
Она произносит это громко, растягивая слова и обвиняя.
— Сергей тоже солдат, далеко, в Сибири. И вдруг она хватает его за плечо, и ее лицо искажает гримаса боли:
— Отец, мать, я не знаю, где они, живы или умерли, я совсем одна!
Слезы бегут по ее лицу, и она не может остановить их поток. Похоже, что сейчас, от отчаяния, она начнет плакать громко, навзрыд. Тут раздается резкий, предупреждающий голос ее подруги Марии:
— Зоя!
Виссе все это очень неприятно. Он хотел бы притянуть ее к себе и погладить, но она сопротивляется.
— Нет, пожалуйста!
И она снова улыбается, стирая слезы с глаз, и рассказывает живо:
— Мой отец учился в Германии, он очень любил вашу страну!
И приветливо улыбаясь ему, спешит к шкафу, достает стопку книг и выкладывает на стол возле поющего самовара:
— Я имею много немецкие книги! Она гордо показывает ему собрание сочинений Гейне, томик Гёте, «Будденброкков»[2], «Психоанализ» Фрейда.
— Здесь рядом, в две другие комнаты, живут другие семьи, уже спят! Женщина убирать наши комнаты, когда мы на работе!
В качестве почетного гостя Виссе получает место на софе. Подруга Кати Мария явно не совсем согласна с его присутствием. Он замечает, как она все время делает Кате умоляющие знаки.
— Который час, пожалуйста, герр обер-лейтенант? — спрашивает Мария.
— Девять часов десять минут!
За этим следует быстрый и бурный поток яростно произносимых русских слов, адресованных Марией Кате, в них звучит упрек.
Протестующе и темпераментно жестикулируя обеими руками, Катя что-то отвечает, хватает Марию за руку, тащит ее к окну, и там обе девушки взволнованно шепчутся о чем-то.
Обер-лейтенант неуютно ерзает на софе. Катя, похоже, одержала верх и обращается к Виссе:
— Только вот что — сейчас придти один немецкий майор из комендатуры в гости, всегда принести нам что-нибудь поесть. Снабжение очень мало! — она складывает руки пустыми ладонями вверх и умоляюще глядит на Виссе, чтобы он не проклинал ее так, сразу.
Чай готов. Положив два кусочка сахара, Катя придвигает обер-лейтенанту чашку, садится рядом с ним, пьет маленькими глоточками свой чай, снова и снова влюбленно поглядывает на него сбоку.
