Что сказал генерал фон Хартман, прикрепляя ему на грудь значок пехотинца за участие в атаках?
— Я горжусь вами — немножко и потому, что Вы прошли мою школу. Человек или является солдатом…
— Или никогда им не будет, господин генерал!
Тепло в комнате даст ему возможность снова оттаять — это облегчит стояние по стойке «смирно».
И красивая женщина! Он незаметно ухмыляется. Уж из одного тщеславия он не позволит себе показаться перед женщиной убогим и слабым.
Он знает, что за ним наблюдают. Именно поэтому он пока не обращает никакого внимания на мужчину, которого видел в окне с улицы и который тем временем сел за стол.
За последние недели в окружении, получая в день ломтик хлеба и жидкий суп, у него появился нюх на все съедобное, как у голодного волка.
Нос его впитывает аромат колбасы, хлеба и горячего чая.
«Подлецы!» — проносится в его мозгу. Перед ним на столе маняще стоит тарелка: куски хлеба и на каждом толстый ломоть колбасы. Из медного самовара с вмятинами на боках струится горячий пар.
Промерзшие кишки болезненно сводит судорога, горло само делает глотательные движения, а глаза?
«Эти собаки наверняка видят, что глаза не в его власти, что они, светясь, как у волков, жадно устремлены на их убогую жратву».
Он отрывает взгляд от тарелки, чтобы отвлечься, смотрит на девушку и мужчину.
Оба напряженно наблюдают за ним. Ждут спектакля? Он покачивает носком правой ноги, крутит губами, демонстрирует разочарованность, скуку и оглядывает обоих.
А больше всего ему хочется вцепиться им в глотку. Он еще не подозревает о безмерности страданий, которые ждут их всех.
«Если бы Христос снова явился на землю, ему надо было бы проделать вместе с нами весь путь из Сталинграда в русский плен, чтобы познать всю меру страданий и вновь спасти мир!»
На мужчине русская офицерская форма без знаков различия. Ему примерно пятьдесят лет. Мясистое, несколько расплывшееся лицо, нездоровая бледность; пытается держаться прямо, следит за выправкой. Но нижняя губа отвисла устало и бесформенно. Он плохо выбрит и задумчиво чешет карандашом за ухом, словно обдумывая, какое же впечатление производит на него капитан.
Высокий лоб. За стеклами очков мутные невыспавшиеся глаза, которые якобы безразлично рассматривают капитана — и пытаются при этом проникнуть в самую его суть.
В этом человеке что-то есть. Это, несомненно, личность незаурядная.
Он знаком показывает Виссе, что тот может сесть. Стул стоит как раз перед тарелкой с бутербродами.
