Рон подался вперед, и я очнулась от тумана, в котором находилась.
— Стой! — выкрикнула я, хватая свой амулет второй рукой и протягивая ее вперёд. Он запнулся, загнанный в тупик.
— Серафимы предрекли Мэдисон занять твое место? — сказала Накита дрожащим голосом. — Ты послал меня убить того, кто станет моим мастером? Того, кто будет поддерживать волю серафимов?
Кайрос нахмурился.
— Она не станет твоим новым мастером, если ты позволишь мне уничтожить ее душу. Когда ее не станет, я буду жить вечно, буду иметь возможность занять место в высшем суде. — В глазах Кайроса появилась гордость. — Я буду бессмертен. Бессмертен, Накита! — сказал он. Выражение его лица стало неистовым, и жестикулируя, он почти перевернул свою чашу. — Этого будет достаточно, чтобы навсегда сдвинуть циклы времени в угоду нашим интересам. Только вообрази это!
— Ты обещал помочь мне, — прошептала Накита, и ее голос прозвучал тише ветра.
Кайрос посмотрел на нее с раздражением, но его глаза сузились, когда он осознал, какую опасность она представляет.
— Отдай мне твой амулет, — сказал он, протягивая руку, и когда она этого не сделала, он шагнул вперед, гнев и превосходство сквозили в его движении.
Я подавила удивленный вздох, когда Накита толкнула меня себе за спину, мои ноги с трудом держали меня. Раздался резкий свист, который, казалось, заставил новый солнечный свет задрожать, и когда снова подняла глаза, амулет Накиты был в руках у Кайроса и он вернулся к столу. Он сделал ее беспомощной. Черт. Что теперь?
— Я все еще твой мастер, ты, бестолковый ангел, — сказал он, в то время как источник сил Накиты брякнул на столе, затем его улыбка пробрала меня до костей. — Теперь. Мэдисон. По поводу твоего тела.
О, Боже. У него мое тело. Он может уничтожить мою душу. Рон стоял неподвижно, и не то чтобы я чего-то от него ожидала. Накита упала на колени перед Кайросом — ее лицо было белым, и одинокая слеза прочертила мокрую дорожку на её щеке.
— Ты сказал, что можешь исправить меня, — сказала она, в ее голосе звучала скорбь. — Я не хочу бояться.
Несмотря на мой собственный страх, во мне нарастала жалость к ней. Она была падшей, ангел, которого предали дважды. Невинность необузданной силы, которой было даровано знание смерти.
— Ты обещал, Кайрос, — сказала Накита тихо, слезы катились у нее по щекам, и она смахнула их, с шоком глядя на свои мокрые пальцы. — Я пережила пожирание моей памяти черными крыльями. Память — это все что у меня есть. Я верила тебе. Ты послал меня убить ее, потому что ты боишься смерти?
