Что за… Мой неистовый взгляд переместился на Рона, видя по его подавленному выражению лица, что Кайрос говорит правду.
— Ты мертвого щенка сын, — прошептала я. — Ты знал? Ты учил кого-то другого? Вот почему ты сплавил меня Барнабасу?
Рон поморщился. Он сделал шаг вперед, и Накита сделала со мной два шага назад. Чувствуя отвращение, я стряхнула с себя Накитин захват и стала прямо, в новом свете моей собственной мощи. Темный жнец обратила лицо к солнцу и приклонила колени. С мечом, лежащем на колене и склоненной головой она выглядела так, словно она молится. Волосы скрывали ее лицо, когда от неё донёсся жуткий пронзительный вопль.
— Я делал это ради человечества, Мэдисон, — сказал Рон с убеждением. — В твоей власти остановить неправильные смерти, если бы я смог стать твоим союзником. Подумай об этом! Темный хранитель времени, который бы верил в выбор? Не было бы больше скоса, не было бы больше преждевременно прерванных жизней. Кайрос утратил бы власть, оставляя после себя только мир и покой, когда ты заняла бы его место.
— С чего бы она стала твоим союзником?! — выкрикнул Кайрос. — Ты прятал ее от серафимов, прикрываясь голословными заявлениями и исследованиями, оградил ее от тех, кто мог бы все исправить. Это были твои собственные действия, которые раскрыли правду о ее существовании, когда мы оба прятали ее, чтобы беспрепятственно могли драться за нее как собаки за обрезки. Ты нашептывал полуправду в её ухо, пока она принимала угодные тебе решения. Ты отдал ее на обучение жнецу, давая ему задание, которое, как ты знал, он не сможет выполнить, пока ты обучал того, которому суждено сменить тебя, намереваясь оставить Мэдисон без навыков и умений на случай, если откроется правда, и она займет мое место, в полном неведении и в затруднительном положении. — Кайрос повернулся ко мне, в его глазах застыло отвращение. — И ты позволила ему.
Моя голова моталась взад-вперед, отрицая. Я не знала. Как я могла знать?
Я подскочила, когда Накита внезапно оказалась рядом, ее крылья мягко касались меня. Ее меч исчез, и я уставилась на нее, видя ее растерянность, и понимая, что она чувствует, потому что чувствовала это сама — предательство, смятение, страх.
— Я хотя бы не пытался убить ее, — пробормотал Рон.
— Нет, ты просто держал ее в неведении.
— Я тот, кто ее спас! — выкрикнул Рон в ответ.
— Ты не спас меня, — ответила я, едва шевеля губами. — Я умерла, помнишь?
Легкий ветерок с пляжа приподнял мои волосы, щекоча розовыми кончиками мою щеку. Я пыталась понять. Но это было бессмысленно. Я не могла быть темным восходящим хранителем времени. Я не верила в судьбу.
