— Достань, пожалуйста, мне зеркало из кармашка.
— Зачем?
Я закатила глаза.
— Зайчиков пускать буду!
Коул достал зеркало и медленно протянул его. Я с жадностью схватила зеркальце и медленно в него взглянула: среди синего пятна трудно было найти глаз, но самым ужасным был шов на щеке в три сантиметра.
Я с отвращением коснулась лица, а затем со злостью швырнула зеркало в сторону и отвернулась, закрывая глаза.
Коул сел на больничную койку и взял меня за руку. Мне было стыдно взглянуть ему в глаза, я стеснялась собственного отражения, я была отвратительна. Я переступила стеснение и начала разглядывать собственное тело. Я подняла одеяло и задрала рубашку, тело было похоже на черничную материю, на которой проглядывали кусочки светлого матового цвета. Коул коснулся моего живота и провел по нему ладонью.
Я схватила одеяло и спряталась под ним с головой, разрываясь от ужаса. Синяки пройдут, но шов на лице — это было сверхужасно.
Коул сдернул одеяло.
— Это все пройдет, я обещаю.
Я закрыла лицо руками.
— Я просто мерзко выгляжу. Коул я не хочу, что бы ты видел меня такой, не хочу!
— Ты самая красивая.
— Не надо мне врать! Только не это, Коул. Как ты вообще поцеловал меня и тебя не стошнило?!
Коул опустил мои руки и улыбнулся.
— Вот так, — затем парень снова коснулся моих губ.
И хоть мгновения были прекрасны, я стеснялась своего вида.
— Коул, этот шрам, он же на всю жизнь!
— Бри, со временем он исчезнет.
Он утешал меня, но ведь глаза его глаза были печальными, разбитыми, раскаивающимися, но с лица не сходила натянутая улыбка.
Дверь палаты открылась и оттуда вбежала моя мама, счастье упорхнуло со свежим воздухом, ворвавшимся из коридора.
— Мне пора, — произнес Коул, поцеловал мою руку и направился к выходу.
— Не пропадай Коул! — крикнула я вслед, но он не обернулся.
— Кто это? — удивилась мама, а затем вспомнила именно обо мне и кинулась к кровати.
— Кто это сделала с тобой милая? Бедная моя девочка!
Мама начала плакать, от чего мне становилось плохо, и я считала виновной себя во всех ее бедах.
Тут же в комнату вошел отец и мужчина с блокнотиком, снова коп.
Пять минут надо мной бегали родители и громко ругались, но после тот мужчина достал карандаш и подошел.
— Все что вы знаете, видели, слышали. Меня интересует каждая деталь события.
— Боюсь, ничем не могу вам помочь. Лиц я не видела, голосов не слышала. Это были обычные карманники, так что их уже и след простыл, — сказала я.
— Мисс Октинс, разве вы не заметили совпадений между вашим похищением и избиением?
