Филька в своем темном углу вскочила и шаг за шагом придвинулась ближе. Ей было одновременно и страшно и любопытно. Вспомнился Рахим, ебущий в задницу Жульку. "Неужели и мужчины между собой тоже этим занимаются?" — ошеломленно подумала кошка.
— Ай, красавчик! Только отчего это попа у тебя такая худая? И бедра узкие? Ай, дорогой, сейчас станешь моей милой девочкой! — глумливо приговаривал Дени, освобождаясь от джинсов и трусов. Филька ужаснулась, увидев, как восстает между ног кавказца огромная толстая обрезанная колбасина. "Нет, у него гораздо больше, чем у Рахима, — отметила Филька. — Неужели он засунет ее сейчас всю бедному Вадику в зад?"
Так оно и произошло.
— Ха! — крикнул Дени, раздвигая беснующиеся и беспомощные худющие ягодицы "крысы", затем он плюнул между ними, плюнул себе на член, увлажняя его и опять с тем же "Ха!" со всей силы вдвинул его в зад Вадику.
И началось…
Филька явно почувствовала, как воздух вокруг исполнился тяжелыми клубами ярости и мужской похоти. Магомед и Мурат еле сдерживали беснующегося в их руках от боли и унижения Вадика, и в то же время их глаза с непонятным интересом, одобрением и…вожделением? проводили каждое движение огромного члена Дени, как паровой молот врезавшегося в несчастную плоть проворовавшегося дилера.
Лицо Вадика приобрело фиолетовый оттенок. Из глаз лились слезы, он пытался биться головой об стол, но ничего не получалось, потому что голова ударялась в его собственные вытянутые руки, которые крепко сжимал Магомед. Со своего места Филька видела, как потекла толчками из заднего отверстия Вадика кровь, капая на пол и расползаясь там ленивыми липкими каплями. Смешные, худые ноги жертвы приподнимались, пытаясь ударить по заднице палача Дени, но ничего не получалось и они опадали вновь.
Минуты через четыре Дени затрясся, заорал и со всей силой прильнул, прилип, врезался в несчастое тело Вадика. Кавказцы заулыбались и одобрительно заохали. Дени вытащил свой член из задницы "крысы" и заругался — опадающая на глазах дубина вся была испачкана кровью и калом жертвы.
— Туда, туда, Дени! Иди вымойся, орел! — замахал руками Магомед, показывая в сторону закутка, где находились туалет и душ. Тон у него был ласковый и довольный.
Вадик лежал на столе и сотрясался в рыданиях.
— А ты слушай, крыса! — голос Магомеда снова стал злым. — На тебе штраф за воровство — пять тысяч баксов. Срок — месяц. Счетчик я тебе включаю по самой божеской цене, учитывая наше давнее сотрудничество — три процента в день. Попытаешься сбежать или обмануть, а еще хуже — ментам настучишь — убью! По кускам буду резать, сволочь! — подкрепляя свои слова, Магомед вытащил из кармана штанов нож-выкидуху и щелкнул кнопкой, освобождая лезвие. Чеченец свирепо поводил им перед глазами Вадика, а затем разрезал путы на его руках. — Вставай, крыса! Подмоешься после Дени и вали отсюда искать деньг…
