— То же, что и нас с тобой, — разумно ответил Конан. — Если вернемся в Райдор живыми, придется взять с герцога двойную плату. За особую опасность предприятия.
— Кстати, о герцоге, — Гвай повернулся к Эйнару. — На следующей стоянке возьми пергамент со стилом, да отправь сокола к вельможному. Особенно Райдора не пугай, но о разрушении Торгала обязательно сообщи. Пусть знает, что мы пока живы и пытаемся действовать.
* * *
К Драконьей Лапе и четырем долинам удалось выйти только к вечеру следующего дня. Горы теперь воздвигались прямо впереди темной зубчатой стеной, вершины синели ледниками, а левее, за скалами Лазурного кряжа, и впрямь угадывалось темное неподвижное облако, укрывшее Исчезающую долину.
Особых приключений по пути не претерпели — ничейная магия если и буйствовала, то в других местах. Зато встретили довольно много знакомых тварей, которых нормальные люди привыкли именовать «чудовищами».
Предгорья обеднели на двух этеркапов — пузатые мерзавцы по им одним известной причине решили перегородить ядовитой паутиной дорогу. Спасибо остроглазому Эйнару да хорошему чутью принадлежавшего варвару сартака — Гнедой остановился как вкопанный, отказавшись идти в западню. Вновь пошли в ход серебряные дротики и склянки с зингарским огнем, оба любителя расставлять сети на проезжих трактах расстались со своей странной жизнью, а охотники отправились дальше. Однажды встретили довольно крупного липера — сиречь некое подобие громадной хищной блохи — но чуда перепугалась людей, оттолкнулась от грунта дороги мощными задними лапами, взвилась в воздух и с впечатляющим грохотом рухнула где-то в буреломе за деревьями.
Ночью, стоявший на страже Конан подстрелил неосторожно приблизившегося к стоянке гримлока — человекоподобное существо с сине-черной гладкой кожей, гривой светлых волос, тянущихся вдоль хребта и удивительными глазами — невидящими и белоснежными. Гримлоки слепы, добычу находят по звуку, и атакуют при помощи молний, срывающихся с рук. Варвар, пускай и не обладавший чувствительным слухом гримлока, первым заметил противника и угостил невнятную тень арбалетной стрелой. На этом неприятные встречи и закончились — вся лесная нечисть будто сговорилась обходить отряд Ночной Стражи десятой дорогой.
Путь теперь лежал вверх по возвышенностям, означавшим, что равнины Бритунии остались позади и начинается царство Кезанкийских гор. Когда солнце отстояло от закатного горизонта меньше, чем на три ладони, наконец-то показалось знаменитое Четырехдолье.
