— Гхм… — Герцог Райдор поднял на Гвайнарда непонимающий взгляд. — Это что? Дополнение к ожидающему нас ужину? Какой соус заказать у стряпух?
Конан не выдержал и прыснул, Асгерд тоже не сдержала улыбки. Предмет, испоганивший собой отполированную изразцовую древесину стола выглядел бы аппетитно только в глазах ополоумевшего от бескормицы вурдалака. Возьмем слегка вытянутый человеческий череп, удалим верхнюю и нижнюю челюсти, вместо них поставим изогнутые, как серпы жвалы, длиной с ладонь, оные жвалы украсим сотнями зазубринок-зубчиков, а со стороны подбородка поместим нечто вроде тройных щипцов, вероятно исполняющих роль дополнительных челюстей. Ну и, конечно, обгорелая кожа, лопнувшие от огня глаза… Зрелище тошнотворное, и сказано это довольно мягко.
— Этеркап, — кашлянув, сказал Гвай, эпическим жестом указав на смердящий какой-то невыразимой гадостью череп. — Очень опасная тварь… ваша светлость. Убит минувшей ночью в окрестных лесах.
Герцог гранитно молчал, созерцая на своем столе округлое непотребство. Протянул руку к колокольчику, позвонил. Конан напрягся — сейчас месьоров Охотников пинками выставят вон из замка, и будут правы. Не каждый же человек захочет видеть в своем доме обугленную голову очень несимпатичного монстра. На звон явился дворецкий.
— Гедрих, будь добр, возьми эту… вещь, и отнеси придворному алхимику, вдруг заинтересуется? — сказал Райдор, кивнув на череп этеркапа.
Дворецкий слегка побледнел, однако не растерялся. Взял каминные щипцы, зажал ими вонючую мерзость и с тем отбыл. В спину дворецкого полетели спокойные слова вельможного Варта Райдора:
— Ужин прикажи накрыть не здесь, а в синей гостиной. И скажи слугам, чтобы эту комнату прибрали и окурили благовониями.
— Я… Мы… — Гвай снова прокашлялся. — Мне очень неприятно, что так получилось, ваша светлость.
— Пустое! — Райдор наконец-то улыбнулся. — Хотя, признаться, при виде этого сюрприза меня едва не вывернуло. Идем в синюю гостиную! Можно считать, разговор мы уже начали с явления вашего очаровательного подарка. Боги, какое счастье, что моя супруга и дочь этого не видели! Тут одной тошнотой не обошлось бы, а запас нюхательных солей хранится в другом крыле замка! И наш лекарь сегодня, как кажется, опять пьянее любого конюха…
* * *
Отужинали плотно, с роскошествами. Месьор Барт всегда был хлебосолен. Тут тебе и кавиар с Закатного побережья, и перепела в сметане, и любимая Конаном медвежатина — в бритунийском захолустье мясо медведя не считалось чем-то особенным. Выбор вин — королевский, вплоть до изысканного «Либнума» и драгоценной «Золотой Лозы». Ну, и пиво, конечно — куда ж без него? Поскольку на трепезе присутствовали супруга и входящая в самый цвет дочь герцога (непринужденно стрелявшая глазками то на Гвая, то на Конана), разговоров о ночных страшилищах не велось — беседовали чинно.
