Гаскариль был ужасом горожан. Предшественник Картуша, он соблазнял жен, дубасил мужей, грабил и воровал. Он был атаманом банды грабителей, главная квартира которых находилась возле Двора Чудес. С этой шайкой Гаскариль проделывал всякие чудеса, но на убийство пускался крайне редко, почти никогда, и нужны были очень убедительные мотивы, чтобы заставить его пролить чью-нибудь кровь…
Полицейский, арестовавший Гаскариля, отвел его прямо к главному судье. А у того расправа была коротка.
– Вчера арестован мессир Рене, обвиненный в убийстве горожанина Лорьо на Медвежьей улице,-сказал судья Гаскарилю.-Надо полагать, что мессир будет присужден к колесованию. Если это так и случится, то ты будешь повешен в день его казни; это для тебя большая честь!
Гаскариль едва ли разделял мнение судьи относительно чести быть казненным, хотя бы одновременно с Рене, но противоречить он не решился и стал ждать, когда его призовут к ответу.
К этому-то Гаскарилю и направился президент Ренодэн по окончании допроса Рене.
Гаскариль принял президента не очень-то вежливо.
– Раз уж я осужден и вы собираетесь повесить меня, то можно было бы, кажется, оставить меня в покое! -сказал он.
– Друг мой Гаскариль! -ответил Ренодэн.-Ты страшно неблагодарен к правосудию!
– А чем это меня правосудие так облагодетельствовало? – возразил воришка,-Все равно меня повесят!
– Да, но тебя могли присудить к колесованию, а это гораздо мучительнее!
– Я никого не убил, а ведь колесование…
– Так-то так, да больно у тебя репутация плоха! И вообще ты не прав, что принимаешь меня так нелюбезно! Я хочу тебе добра.
– Что такое? -спросил воришка.
Ренодэн без всякой брезгливости уселся на грязную солому, служившую ложем для скованного по рукам и ногам преступника, и спросил:
– Есть у тебя дети?
– Слава Богу, нет! -ответил Гаскариль.
– Ты женат?
– Тоже нет!
– Но, наверное, у тебя найдется человек, которым ты интересуешься?
При этом вопросе Гаскариль побледнел, покраснел и с замешательством сказал:
– Зачем вам знать это?
– Да ты только ответь!
– Ну конечно есть! Это Фаринетта, которую я увижу только один раз в жизни, да и то во время казни: наверное, она придет посмотреть, как меня будут вешать! -вздыхая, ответил взволнованный воришка.
– Ты любишь ее?
– Только одну ее я и люблю на всем свете! И меня душит бешенство при мысли, что вот я умру, а другой… Ведь ей только восемнадцать лет! Она красавица, ну а с глаз долой -из сердца вон… И когда меня повесят…
