Хэйко не стала докладывать об этом Каваками. Она сказала себе, что это не особенно ценная информация. Означают ли эти сведения, что клан Гэндзи, Окумити, замышляет измену против сёгуна? Так в этом можно было и не сомневаться. Вражда между кланами сторонников сёгуна и кланами его противников длится уже почти три сотни лет. И тем не менее, невзирая ни на что, эти три сотни лет были тремя столетиями мира. Бесконечные заговоры будут длиться до тех пор, пока одна из сторон не одержит окончательную, решающую победу над другой. Поскольку войны между кланами почти никогда не носили настолько решительный характер, то весьма похоже было, что заговоры будут тянуться до тех пор, пока само солнце не упадет с неба. А значит, она, Хэйко, пока что не обнаружила ничего такого, о чем стоило бы докладывать. Так она сказала себе. А к тому времени, как Хэйко узнала правду, она была уже не орудием Каваками, а любовницей Гэндзи.
Теперь все это казалось бесконечно далеким. Быть может, потому, что месяцы, проведенные в Америке, стали самыми длинными месяцами в ее жизни. Уверенность в том, что вскоре Гэндзи призовет ее обратно, домой, каким-то образом заставляла время течь намного медленнее.
— Хэйко… — послышался рядом мягкий голос Мэттью Старка. Хэйко не слышала, как он подошел. Воспоминания притупили ее восприятие нынешней реальности — Кажется, скоро с моря поползет туман. Нам стоило бы пойти домой.
— Хорошо, Мэттью, спасибо.
Хэйко приняла предложенную Старком руку и тяжело оперлась на нее; они принялись взбираться по тропинке обратно к дороге. Теперь холм казался намного более крутым, чем при спуске.
— Лучше бы ты так не утомляла себя, — сказал Старк. — Доктор Уинслоу говорит, что женщинам в твоем положении следует проводить последние недели в постели.
Эта идея была настолько глупой, что Хэйко захотелось рассмеяться, но она сдержалась. Возможно, чужеземцы много знают о науке, — но они вопиюще мало знают о простейших фактах природы.
— Четыре недели в постели отнимают силы, а не прибавляют их, а мне, когда подойдет время, потребуются силы.
— Иногда ты говоришь скорее как самурай, чем как женщина, — сказал Старк, помогая Хэйко усесться в экипаж.
Хэйко улыбнулась ему.
— Я считаю это комплиментом, Мэттью. Спасибо.
— Я вовсе не полагал, что это комплимент.
Но все же он улыбнулся ей в ответ, прежде чем дернуть поводья и послать лошадь вперед.
Хэйко мысленно велела себе перестать думать о Старке и других американцах как о чужеземцах. Это их страна. Здесь чужеземка она. Но она пробудет здесь недолго. Взгляд ее смягчился. Она задремала. Задолго до того, как они вернулись в Сан-Франциско, Хэйко уснула, и ей снился замок «Воробьиная туча».
