– Фтой, мил-феловек… – торопливо дожевывая застрявший в горле кусок, невнятно пробурчал бородатый дозорный. – Куда путь держишь и отколь? – сытно рыгнув, уже нормальным голосом закончил он.
– Куда глаза глядят, – честно признался Лис.
А что еще оставалось?
– Ты это брось! – недружелюбно посоветовал дозорный и, не спуская настороженных глаз с путника, подхватил с земли узловатую дубинку. – Грамотку предъяви подорожную.
Востролицый мужичок, чем-то напоминающий хорька, приподнявшись на цыпочки, что-то зашептал на ухо громиле, испуганно косясь на Лиса.
– Думаешь? – с сомнением протянул бородач и неуверенно попросил путника: – Плечо покажи.
– Чего показать? – удивился Антон.
– Куртку сними и покажи плечо, – напряженным голосом потребовал громила, перехватывая дубинку двумя руками.
Лис молча подчинился. Лица дозорных разгладились.
– Одежа такая же… – передразнил бородач хорька и замахнулся на него рукой. – Как дам щас промеж ушей!
Востролицего словно ветром сдуло.
– Ты, друг, не серчай на нас, – миролюбиво сказал громила. – Служба у нас подневольная… Раз грамотки нема, велено тебя доставить в гарнизон. Стражники сами разберутся: лазутчик ты вражий, аль раб беглый.
Антон едва сдержал потрясенный возглас – в рабы ему не хотелось. Как, впрочем, и в лазутчики. Лениво понукаемый местным дозором, он пересек чистенькую деревеньку, с любопытством оглядываясь по сторонам, и остановился перед внушительными воротами, по бокам увенчанными сторожевыми башенками. На робкий деликатный стук из неприметной калитки вывалился красномордый страж с тяжелой серебряной цепью поверх куртки из толстой кожи.
– Чего надо? – высокомерно процедил он, почесывая необъятное брюхо.
– Лазутчика спымали, господин Ал-Шот, – угодливо доложил хорек, выскочив из-за спины старшего.
Звонкая затрещина от бородача вернула его на место.
– Лазутчика? – недобро прищурился стражник и, не оборачиваясь, гаркнул: – Шой Та!
– Чего орешь как запотевший? – Еще одна туша появилась в проеме, сонными глазами щурясь на терпеливо ждущих мужиков.
– Потерпевший, – поправил его первый стражник.
– А? – недоуменно вылупился Шой Та.
– Капитан Вовка говорил: как потерпевший, – как малому ребенку разъяснил Ал-Шот.
– А-а… – уважительно протянул напарник и глубокомысленно добавил: – Ну если капитан.
Подтянув за куцую бороденку хорька, он дохнул перегаром на массивный золотой перстень, от чего блестящая поверхность враз помутнела, и круговыми движениями принялся втирать кулак в рыжую волосяную растительность. Небрежно оттолкнув облегченно всхлипнувший полировальный инструмент, стражник с минуту полюбовался собственным волосатым пальцем, на коем красовалась печатка, и флегматично осведомился:
