. И если «местный» народ против, то единственный логичный вывод — не следует давать ему в руки такое «оружие», как парламент, ибо его воля будет злой волей, волей общества, выступающего против справедливости.
>«Парламент», «ха-Арец», 21.7.1925.
Восстановление справедливости и исправление ради этого существующего неправедного порядка вещей — по Жаботинскому — цель прогресса. Именно это, а не ловкое жонглирование лозунгами:
В войне против сионизма используются все популярные ныне лозунги: «демократия», «право большинства», «право на самоопределение». Дескать, раз арабы составляют большинство в Эрец Исраэль, стало быть, у них есть право на самоопределение, есть право заявить: «Эрец Исраэль — наша собственность, и мы не намерены ею делиться». «Демократия» и «самоопределение» — суть священные принципы, но именно поэтому ими нельзя спекулировать, произносить их «всуе», жонглировать ими ради достижения бесчестных, неправедных целей. Право на самоопределение не в том, что захвативший часть суши волен делать на ней, что ему заблагорассудится, а изгнанный со своей земли должен оставаться скитальцем навеки. Принцип самоопределения — суть ревизия существующего порядка вещей, справедливый передел мира, когда владелец слишком больших земельных наделов уступает часть в пользу обездоленных — чтобы у всех было место, где они могли бы осуществить свое право на самоопределение. И коль скоро мировое сообщество решило, что у евреев есть право вернуться на эту землю, т. е. признало, что и евреи — полноправные граждане и жители этой страны, неправедно изгнанные когда-то и возвращение которых требует времени,— неправедно утверждать, что местное население имеет право запретить евреям возвращаться сюда и что такой запрет вытекает якобы из самого принципа «демократии». Демократия в Эрец Исраэль имеет две составляющие: местное население и население, изгнанное отсюда. Последнее составляет большинство.
>«Этика железной стены», «Рассвет», 1923; в сб. «На пути к государству».
Далее в той же статье Жаботинский высмеивал готовность вытягиваться в струнку при первых звуках «Марсельезы», не обращая внимания на то, что, может быть, «инструменты, на которых играет оркестр, сделаны из еврейских костей». Жаботинский впоследствии возвращался к этому образу:
Мне рассказывали о таком случае: полиция — дело было во Франции — разыскивала известного преступника. В конце концов его следы привели в его же собственный дом. Полиция уже ломилась в дверь, но тут жена злодея уселась за рояль и заиграла «Марсельезу», то есть государственный гимн республики. Полицейские в священном трепете отдали честь и стали по стойке «смирно». Вор в то самое время спокойно удалился — прямо у них на глазах. Я все-таки не думаю, что это правда. В отношении французской полиции. А вот у нас такие «дисциплинированные» найдутся. Стоит заиграть перед ними гимн свободы и пронести перед ними знамя, на котором начертаны лозунги прогресса и равенства, как на них находит «священный столбняк» и они спокойно смотрят, как у них под носом растаптывают и убивают самое им дорогое, самое для них святое.
