...больная тема для людей моего поколения. Современная молодежь интересуется этим вопросом очень мало, даже когда она говорит, что действительно хочет понять, является ли строй демократическим или нет. Возможно, этот вопрос все же отчасти «интересен» молодежи. Но для нас, стариков, в нем заключено нечто гораздо большее, нежели простой «интерес». Нам этот вопрос причиняет жгучую боль, приносящую немало страданий. Мы выросли, веря в то, что общество, построенное на всеобщем избирательном праве, на ответственности правительства, способно найти самые лучшие способы излечения всех политических, а в будущем — и социально-экономических бо лезней. Мы сомневались только в одном: сможет ли демократии заживить рану антисемитизма. Ибо тяжело было вспоминать дело Дрейфуса. Но, может быть, оно было единичным исключением?.. И все эти проблемы, кроме разве только одной — антисемитизма, разрешит, упорядочит, исправит демократия. Этой веры мы твердо держались в первые годы после войны. Мы не желали верить своим глазам, когда глаза наши начали видеть нечто иное, совершенно противоположное, противоречащее всей нашей вере. И, может быть, только теперь стало невозможно обманывать себя: нет, не все в порядке с демократией. И для нашего поколения эти слова звучат как пощечина. Или еще хуже — это удар прямо в сердце.
>«Демократия», «ха-Ярден», 26.10.19.4.
Велика боль, но еще сильнее — растерянность. Какие выводы можно было сделать из сложившейся неразрешимой ситуации? На том этапе Жаботинский был не в состоянии предложить конкретный выход. Он продолжал превозносить святость демократических принципов, однако советовал истолковывать и применять эти принципы в соответствии с требованиями и обстоятельствами ради того, чтобы сохранить их сущность:
Какой вывод вытекает из всего, что сказано здесь, какой нравственный урок мы могли бы извлечь? Я не могу этого сказать. Во-первых, потому что я этого не знаю. Во-вторых, это не дело сиониста, лишенного родины. Ибо прежде, чем подобные трудности возникнут в нашей собственной стране, у меня будет еще достаточно времени для изучения этого вопроса и размышлений. К свободным организациям типа всех наших партий все это не имеет никакого отношения. Однако даже если мы поглядим со стороны на то, что происходит сегодня в мире, то окажемся лицом к лицу с серьезной проблемой. Мы увидим страны с высокой культурой, в которых самая черная реакция восторжествовала не посредством путча, а с помощью признанной непогрешимой системы всеобщего голосования. Мы увидим истинную, глубоко укоренившуюся демократию, которая не способна управлять из-за того, что всеобщее избирательное право привело к созданию дюжины различных партий, ни одна из которых никогда не будет иметь большинства голосов. Каждую неделю угрожает возникнуть новая политическая комбинация, способная свалить правительство без видимой причины, просто так. В одной из этих стран мы находим ситуацию, в которой демократия видит свою единственную надежду во вмешательстве Папы или феодального офицерского корпуса... Мир «ревизионизма» на каждом шагу требует «ревизии». И я начинаю думать, что так и должно быть. Любой закон нуждается в истолковании, которое приведет его в соответствие с условиями времени. Право на неприкосновенность сохраняет только самая глубокая сущность тех идей, которые для нас святы. Но для того, чтобы защитить эту сущность, нужно иногда не побояться произвести «ревизию» — заново истолковать закон.
