К этому времени собак уже растащили, толпа помаленьку приходила в себя. Только все, конечно, перемешались и потому еще не заметили, что Тилли нет. «Здорово, — говорю я и трясу вождя Джорджа за руку. — Пусть чаще подымается дым от твоих потлачей, а стиксы к весне добудут много мехов».
Разрази меня бог, Дик, до чего же он обрадовался, когда меня увидел,
— ведь его взяла и он женится на Тилли. Как тут не похвастать? На всех становищах уже слышали, что она мне нравилась, ну, и ему, конечно, лестно: пусть все видят, как он меня побил. Без одеяла меня сразу узнали, и вся команда начала скалить зубы и хихикать. Весело им было, но я их еще больше развеселил — притворился, будто ничего не знаю.
«Что за шум? — спрашиваю. — Кто тут женится?»
«Вождь Джордж», — говорит шаман, а сам ему кланяется.
«Да ведь у него уже есть две жены».
«А он еще одну берет. Три будет», — и снова ему кланяется.
«А!» — говорю и отворачиваюсь, будто мне совсем не интересно.
Но это им пришлось не по вкусу, и они давай кричать: «Киллисну! Киллисну!»
«Ну и что — Киллисну?» — спрашиваю.
«Киллисну — жена вождя Джорджа, — вопят, — Киллисну — жена!»
Я подпрыгнул и посмотрел на вождя Джорджа. А он кивнул головой и весь напыжился.
«Не быть ей твоей женой, — говорю я грозно и повторяю. — Не быть твоей женой». А он прямо почернел от злости и начал нащупывать свой нож.
«Эй, — кричу я и становлюсь в позу, — большое колдовство! Глядите на меня, глядите!»
Тут я стянул свои рукавицы, засучил рукава и давай пальцами по-всякому шевелить!
«Киллисну! — кричу. — Киллисну! Киллисну!»
Я, значит, колдую, и стало им не по себе. Смотрят на меня во все глаза: где уж тут заметить, что Тилли-то давно упорхнула! Я еще три раза позвал Киллисну, потом подождал и еще три раза позвал. Таинственно так, чтобы совсем их напугать. Вождь Джордж никак не мог понять, что я задумал, и хотел было все дело прекратить, но шаманы ему вроде сказали: вот, мол, мы посмотрим, что он сделает, а потом побьем его своим колдовством. А кроме того, был он суеверен не хуже остальных и тоже, верно, побаивался волшебства белых.
Тут я опять стал звать Киллисну, да так тонко и так долго, словно волк завыл, — все женщины прямо затряслись и мужчины тоже.
«Смотрите, — я прыгнул вперед и ткнул пальцем в кучку скво (женщин-то всегда провести легче), — смотрите!..» А потом стал палец поднимать, будто слежу за летящей птицей. И поднимаю его все выше, выше и слежу взглядом, пока не исчезла она в небе.
