— Ты поправилась, — сказала Иви, клюнув дочку в щеку.
На Ньюберри-стрит они остановились, чтобы забрать лотки с предназначенной для вечеринки лазаньей.
Когда они вернулись, Шон отнес сумку Иви в дом, оставив Энджелу справляться с лазаньей. Она сделала две ходки к холодильнику, и, вернувшись во второй раз, обнаружила, что Иви стоит и вглядывается в ветви ели перед домом.
— Это не Перышко там, наверху? — спросила мать.
Кот наблюдал за ними со своего насеста — далекий, чужой.
— Перышко! — медовым голоском позвала Иви. — Как ты думаешь, он не застрял?
Энджела покачала головой.
— С тех пор, как мы вернулись, он обращается с нами, как с чужими.
— Вероятно, наказывает вас. За то, что бросили его.
— Ну, мне хотелось бы, чтобы он перестал. Он ничего не ест.
— Начнет. Когда созреет. — Иви сделала большие глаза. — Ни за что не догадаешься, что я купила вам обоим в подарок на свадьбу. Еле придумала. Надеюсь, Шон одобрит.
Энджела взглянула на мать. Разве можно было хоть на минуту понадеяться, что она исполнит их с Шоном просьбу «не беспокоиться»?
— Честное слово, не нужно было, — пробормотала она.
В ответ мать притворно-неодобрительно нахмурилась.
— Можешь воспринимать это не слишком серьезно, — сказала она. — но позволь хотя бы мне всерьез относиться к таким вещам.
Энджела усмехнулась. Хотя временами они действовали друг другу на нервы, она, по сути, любила мать.
— Ну, пойду распаковываться. Не то мое платье будет сегодня вечером похоже на посудную тряпку, — сказала Иви и ушла.
Энджела еще раз посмотрела на ель. Последняя попытка.
— Перышко? — прошептала она.
Кот мяукнул. Горестно. Жалобно. Одиноко.
У Энджелы мороз пошел по коже. Крик кота затронул в ней что-то глубоко спрятанное. Плохое воспоминание. Непрошенное ощущение. Дублин. Ночь в гостиничном номере. Кошка за окном. Плачущая в ночи. Горестно. Жалобно. Одиноко. Так, что становилось не по себе.
Кошка предупреждала ее. Что-то надвигается. То самое чувство!
Энджела потрясенно осознала, что вовсе не оставила свой страх в Ирландии. Она привезла его с собой.
На один краткий миг новая, счастливая Энджела исчезла, и вернулась прежняя, полная страхов. Потом, собрав всю силу воли, какую смогла, она отбросила это чувство как нечто ядовитое или гнилое, закрыв ему свои мысли, отрицая его право быть частью ее нового светлого и яркого мира.
— Энджела? — Голос Иви.
Энджела оглянулась. Мать с любопытством наблюдала за ней из дверей.
Энджела поспешила присоединиться к ней.
