Обеспокоенная Энджела снова выглянула в окно. Аборт вызывал у нее отвращение. Возможно, это было похмелье от ее католического воспитания. И все же мысль о том, что внушенные ей в раннем возрасте религиозные доктрины могут и по сию пору влиять на нее, была не менее отвратительна. Одно дело увлечься приятными воспоминаниями детства о мессе, и совсем другое — обнаружить, что тебе день за днем мешают принимать решения догмы, давным-давно сознательно отвергнутые и тем не менее, по непонятным причинам, действующие весьма энергично, подобно термитам под поверхностью. Она вспомнила их с Шоном приятельницу, еврейку Рут, которая упорно утверждала, будто не любит свинину попросту из-за ее вкуса. Может быть, это соответствовало истине. Может быть, нет. Может быть, Энджеле тоже просто не нравилась идея аборта? Может быть, это был эстетический выбор?
— О чем ты думала? — вдруг спросил Шон. — Вот только что?
Смущенная и расстроенная Энджела попыталась затолкать путеводитель в бардачок. Книга не влезала, и она засунула ее в кармашек на дверце.
— Да так. — Почему «только что»? Почему он спросил «только что»?
Шон глядел на нее, настойчиво ожидая ответа.
— О жизни, — хитро выкрутилась Энджела.
— О чьей жизни?
Она в задумчивости прикусила заусенец. Невероятно. Как ему это удается? Он знает! Нет, не может быть.
— У тебя бывали предчувствия? — спросила она, меняя тему разговора.
— Предчувствия? — Шон казался удивленным.
— Ну, ты понимаешь. Смутные подозрения. Такое чувство, будто вот-вот что-то случится — и оно случается.
Озадаченный Шон на минуту задумался.
— Не могу сказать, что бывали. Не знаю. Поправка. — Он усмехнулся. — Один раз у меня в школе было предчувствие, что я завалю французский. Но это, пожалуй, следует назвать догадливостью. — Он посмотрел на Энджелу. — А что? У тебя появились предчувствия?
— Не знаю. — Она уставилась на блестящую от дождя дорогу. — Может быть.
— Какие же?
— Точно не знаю.
— Нехорошие?
— Надеюсь, что нет.
Шон потянулся, взял ее руку и ободряюще сжал.
— А сны? — спросила она.
— Что — сны?
— Думаешь, в них что-то есть?
— Только то, что тебе хочется в них усмотреть.
— Они могут многое рассказать.
— О тебе самой — возможно.
Энджела прикусила губу.
— А что бы ты сказал, если бы я призналась… — Она замолчала, недоумевая, как выразиться. Тишину заполнило мерное пощелкиванье дворников. — Что сделала огромную глупость, — кое-как закончила она.
Шон обдумал ответ.
— Наверное, это зависело бы от того, насколько глупо ты поступила. — Он хохотнул и взглянул на нее. — Хочешь меня испытать?
