— Простите?
— Вы ирландка?
Он пристально изучал ее, неожиданно сделавшись похожим на филина.
— Моя бабушка была родом из Корка. А как вы догадались?
— Рыбак рыбака. — Он похлопал себя по груди слева. — Называйте это инстинктом. Кельтским чутьем. — Диллон сунул руки в карманы шерстяного бушлата и, хмуря брови, опять уставился на дом поэта. «Почти критически», — подумала Энджела.
— Читаете его? — спросил он.
— Кого, Йитса?
Диллон кивнул.
— Сейчас нет. А в детстве читала. В школе нас заставляли учить его стихи. Йитс был любимым поэтом сестры Урсулы.
Бедная, добрая, восторженная сестра Урсула выводила стихи на доске, а тем временем по классу за ее спиной летали бумажные самолетики.
— Монастырская школа? — Тон Диллона был небрежным.
Энджела кивнула.
— Стало быть, вы католичка?
Она замялась, обдумывая ответ, потом, не вдаваясь в подробности, сказала:
— Бывшая.
— А, — отозвался Диллон, снова не глядя на нее. — Я тоже.
Энджела быстро взглянула на него, недоумевая, всерьез ли это было сказано.
— А какие стихи вас заставляли учить? — рассеянно поинтересовался он.
— Что-то насчет «Глаза не видят — душа не болит».
— Глаза не видят — душа не болит, — продекламировал Диллон. — Род человеческий плодовит. — Он замолчал и поскреб голову. — Отнят пшеничный колос у нас и камень с нашего алтаря… та-та, та-та, та-та, та. Дальше не помню. — Он шлепнул себя ладонью по лбу, подгоняя память.
— Что-то про «пеплом подернулись алые сердца», — подсказала Энджела, поднимаясь с каменной ступеньки, сидеть на которой замерзла. — Никто из нас так и не догадался, что он хотел этим сказать.
Она поглядела в сторону Шона, гадая, закончены ли приготовления к съемке. Еще не совсем, просигналил Шон.
— Это про людей сид. — Последнее слово священник произнес «шии».
— Про кого?
— Про хозяев. Ну, знаете — эльфы, баньши. Маленький народец…
Бух! Они вздрогнули — позади них о перила шлепнулся футбольный мяч. Он откатился в сторону камеры. Мальчишки, которые, оказывается, вернулись и опять находились на расстоянии, позволявшем мешать работе съемочной группы выкриками и замечаниями, хором завопили и засмеялись.
— Пэт Диллон! — взревел Шон.
Диллон убежал, размахивая руками и выкрикивая угрозы. Через минуту, обратив маленьких врагов в бегство, он вернулся.
— Он создал совершенно неверное впечатление, вот что, — Диллон поджал губы, уставился себе под ноги и потряс головой. — О кельтах, понимаете. Вся эта его ранняя чепуха, эти кельтские сумерки… причудливая томная чушь. Ничего общего с истинным кельтским духом. Если хотите распробовать, что это такое, почитайте старинные сказания. Пламенные, комичные, сочные, наивные. Финн. Кухулин. Маэве. Конн Ста Битв. Ужасные роскошные предания…
