Баллантайн вздохнул.
— Если я попытаюсь помочь вашей подруге так, что вам это не понравится, вы будете на меня в обиде и тоже захотите, как вы выражаетесь, въехать по морде?
Теперь он смотрел на нее, почти полностью отвернувшись от стола Конклава. Снизу вверх, поскольку она продолжала стоять за его креслом, и может потому его взгляд был особенно ясным. Она отчетливо разглядела, что у него серо-голубые глаза, широко расставленные, а улыбка полностью меняет его черты.
— Обычно я неплохо различаю морды, рыла, физиономии и лица, — хмуро сказала Гвендолен. — На лица я не покушаюсь. Удовольствие не то.
— Сейчас принесут прохладительные напитки, будет перерыв. Пойдемте со мной.
Он поднялся и легко двинулся к креслу Казарры, даже не оглянувшись, будучи уверенным, что Гвендолен следует за ним. Он был выше ее, хотя Гвен никогда не жаловалась на свой рост, он даже мешал ей летать, и достаточно худой, что было особенно заметно на фоне объемных животов, которыми члены Конклава упирались в край стола.
— Дружище! — с этими словами он положил руку на плечо маршала. Таби задрожала и отступила назад. Она не поднимала глаз и не видела Гвендолен, застывшую за плечом Баллантайна. — Не наскучила ли тебе твоя толмачка? Как я посмотрю, она у тебя какая-то унылая.
— Ничего, — пробурчал Казарра, настороженно меряя его взглядом. — Я и не таких заставлял живо двигаться.
Баллантайн безупречно улыбался, чуть приподняв уголки глаз, словно приглашая его разделить некоторую не совсем пристойную, но очень забавную тайну.
— Может, сменяемся? — предложил он достаточно громким шепотом, чтобы Гвендолен могла его услышать. — Моя будет повеселее.
— С чего ты вдруг сделался такой щедрый? — фыркнул Казарра.
— Я просто хочу сделать тебе приятное. Уверен, что она тебе понравится. Грустно смотреть, как ты мучаешься с этим ходячим фонтаном. А я уже хочу отдохнуть перед совещанием с послами. Девчонка — огонь.
Казарра нахмурился. Он явно чувствовал подвох. Но отказать Баллантайну при всех, может быть, вызвать открытый скандал… Потом он смерил взглядом ярко-рыжие волосы и сверкающие глаза Гвендолен, и на его лице появилось такое же равнодушно-похотливое выражение, с каким он дотрагивался до Таби под столом.
— Смотри, не пожалей, обратно не отдам, — он издал короткий смешок. — Забирай свой ручей слез, да хорошенько отожми по дороге, а то она тебе весь камзол замочит!
Таби наконец вскинула глаза и прижала руки ко рту.
— Гвен… — голос ей повиновался не до конца. — Не надо… Я…
