— Ну разумеется, — с облегчением сказал Яниус. — Если у Службы Провидения нет возражений…
Валленские мудрецы с легким сомнением покосились друг на друга, но благоразумно промолчали. Они вообще были замечательно безмолвны — видимо, собственная мудрость служила им источником самодостаточности. Гвендолен опять поймала себя на легком сочувствии — пусть они не были крылатыми, но они были ощутимо другими. Не такими, как прочие. И со Службой Провидения они явно не уживутся.
Она обежала взглядом стол Конклава и на мгновение вспомнила слова Кэса о том, что больше половины бургомистров и губернаторов теперь тесно связаны со Службой провидения, Она даже чуть отодвинулась от кресла Баллантайна. Открытая улыбка любого из них еще ничего не значит.
Потом она попыталась снова найти взглядом толстого Дагадда и его длиннорукого спутника — но тщетно вглядывалась в стоящую за креслом толпу помощников и слуг. Не могли же они исчезнуть в никуда?
Далеко не все за столом вообще следили за происходящим — многие чиновники откровенно спали, несмотря на то, что старательно держали глаза открытыми. Один рисовал картинки, даже издали показавшиеся Гвендолен неприличными. Потом она нашла глазами маршала Казарру и стоящую за его спиной Таби, и это зрелище ей настолько не понравилось, что она пропустила мимо ушей начало очередной замысловатой речи валленского посла, пустившегося в рассуждения насчет будущей концессии. Табигэйль стояла, неестественно выпрямившись, и в ее глазах дрожали слезы, отчего они казались совсем огромными. Маршал сохранял на лице невозмутимое выражение, не оборачиваясь в ее сторону, но Гвендолен могла поклясться, что его рука, скрытая толстой столешницей и фигурными подоконниками кресла, несколько раз уже схватила Таби за коленку, если не выше. Время от времени он что-то цедил себе под нос, чуть повернув голову, отчего Таби каждый раз закусывала губу и вздрагивала.
Гвендолен пропустила уже два абзаца посольской речи, поэтому Баллантайн наконец обернулся, поглядев на нее с искренним изумлением.
— Все-таки вы устали, — сказал он утвердительно.
— Я устала, — шипящим голосом сказала Гвен, не отводя глаз от измученного личика Таби. — Я очень устала от невозможности въехать кое-кому по морде. Как истинные носители зла, мы без этого тоскуем и впадаем в депрессию.
Вице-губернатор проследил за ее взглядом, и его брови чуть сдвинулись.
— Мне кажется, или она плачет?
— Полагаю, она настолько потрясена обществом вашего великого полководца, что не может сдержать слез восторга.
