Двух неподвижно лежащих тел на полу, разумеется, уже не было. Эстер неслышно выскользнула, не оглядываясь — еще раз посмотреть в запрокинутое лицо Вэла, с которого во сне не сходила мечтательная улыбка, словно он был подростком в кинотеатре, было выше ее сил.
"Я пока не Бессмертная, слышишь? — произнесла она с внезапно нахлынувшей яростью. — Значит, мы обязательно там увидимся. Но не смей торопиться. И не давай сделать тебе больно. Ну, вот я и пошла".
К особняку Великого Бессмертного Перейры она приблизилась, застегнув все пуговицы на длинном официальном пиджаке и на блузке до самого горла. Ночь была прохладной, поэтому никаких неудобств от перемены костюма Эстер не испытывала — скорее наоборот.
Охранники ей вежливо поклонились. Их было немного — всего двое. И оба Бессмертные Четвертого круга, протянувшие ей руку ладонью вперед.
— Господин Сальваторе вас ждет.
— Настолько сильно, что не спит ночами в надежде, что я приду?
Эстер собралась, как пружина. Губы Вэла были на ее груди и плечах не более чем полчаса назад — но ей казалось, что прошел как минимум год. Она нарастила себе ледяной панцирь с ужасающей скоростью, и испытывала дополнительное удовлетворение, задевая всех вокруг холодными иглами. "Хорошо, что он не увидит тебя такой стервой, — пробормотала она себе под нос. — Поэтому можешь напоследок развлечься".
— Бессмертный Перейра не спит никогда, — охранник спокойно пожал плечами. — Если вы этого не знали раньше, то теперь вам это известно.
— Иногда, конечно, я сплю, — Перейра продолжил его слова, словно не было бесшумно закрывшейся и совершенно непроницаемой для звуков, выстрелов и прочих возможных вторжений двери. — Но уж точно не сегодня. Легенду надо поддерживать, не так ли? К тому же есть вещи, о которых следует подумать, а ночью думается лучше всего.
— Не может быть — Бессмертные тоже думают? — Эстер засмеялась, только сейчас поняв, как хрипло звучит ее голос. — Интересно, зачем, разве власти над миром от этого станет больше?
— Нет, но если перестать думать, ее станет меньше, — Перейра усмехнулся углом рта. Он был высокий, худой и смуглый, кожа еще темнее, чем у Фейзеля, от того походил на странного голенастого паука. Это впечатление еще больше усиливали густая короткая шерсть на руках и ногах, выставленных напоказ в короткой рубашке, шортах и шлепанцах. — Вот, например, если не подумать как следует о вас, Эстер Ливингстон, то неприятные сюрпризы гарантированы. А так вроде бы получается, что я все заранее предвидел.
