Тина прикусила нижнюю губу – губу, которая все еще побаливала от грубых поцелуев Джона, – не в силах поднять взор на мужа, чтобы увидеть его реакцию на слова Рэчел. Его лицо казалось мрачным и невозмутимым, но голубые глаза послали ей холодный циничный взгляд, будто она ему изменила. Однако не он ли совершил измену на самом деле? Когда Джон обнимал Тину, им двигало не влечение к ней, своей жене, а тоска по женщине, имя которой было у него на устах во время диких поцелуев.
Диких... вспоминать о них было мучительно, и у Тины перехватило дыхание. Если бы она почувствовала, что он целует ее, потому что именно она та женщина, которая ему нужна...
Почему же он не женился на Пауле? Неужели предполагал, что она как-то причастна к гибели Джоанны? Как ужасно для Джона, если это на самом деле так! Тина смочила пересохшее горло прохладительным напитком, потом торопливо поставила стакан, потому что у нее дрожала рука. Кокосовые деревья, цезальпинии и гортензии словно пылали в одном костре, а голоса находившихся рядом людей таяли, как в туннеле. Поняв, что вот-вот упадет в обморок, Тина сделала то, что свойственно людям в панике, – вскочила на ноги. И тут же покрытый яркими узорами пол поплыл у нее под ногами, но до того, как она ударилась о него, ее подхватили чьи-то сильные руки. Встревоженный голос произнес ее имя, а потом будто выключили свет и все для нее погрузилось во тьму.
Тина пришла в себя на кровати, ее ноздри жег запах нашатыря, а рядом возвышалась необъятная грудь Рэчел.
– Как нехорошо получилось, – пробормотала гостья.
– Лежи спокойно, дорогая девочка, – послышался успокаивающий голос Рэчел, – и понюхай еще немного эту бутылочку. Ну, чувствуешь себя получше?
– Да, благодарю... – Никогда прежде с Тиной не случалось ничего подобного, и ее трясло от страха. Рэчел подала ей стакан воды, потом подошла к окну и опустила шторы.
– Ты просто не привыкла к нашей сумасшедшей жаре, моя дорогая девочка. – Но когда женщина вернулась к изголовью кровати с высокими столбиками, украшенными резными шарами, в ее глазах поблескивали огоньки. – Впрочем, ты молодая жена, и я могу сделать более приятное предположение. Нет ли вероятности, что ты упала в обморок потому, что должна стать матерью?
Тина так выразительно покачала головой, что у Рэчел поднялись брови.
– Ну, тебе лучше знать, моя дорогая. Не думаешь о том, чтобы родить ребенка, а?
– Ничуть, Рэчел. – Чтобы Рэчел не догадалась о ее страстном желании родить и о боли от сознания, что это невозможно, Тина закрыла глаза. Ей не нравилась эта собственная слабость, ведь хотя она и не казалась физически сильной, у нее был здоровый организм. Не было сомнений, что сильная жара вкупе с ее эмоциональным расстройством подействовали так, что Тина потеряла сознание.
