— Hikaru-chan, you're ok? 24
— Don't worry! I'm fine!25 — отшутился певец, отряхивая фрак и осторожно вынимая застрявшие осколки от фужера.
— Все в порядке. Хикару не пострадал, ты тоже, вроде? Или осколки задели тебя? — испугалась Юми.
— Нет, все в порядке.
— А ребенок? — нахмурилась она. — Ты упала. Наверное, надо отказаться от предложения мистера Саратори и увезти тебя домой.
— А что он предложил? — я подошла к одному из зеркал, поправляя растрепавшую прическу, а заодно прислушиваясь к себе.
— Он предложил тебе роль в клипе. Полностью. На весь клип. Ты заработаешь три тысячи долларов, если согласишься.
— Сколько? — обернулась я. — Три тысячи?
— Ну, я могу поговорить о повышении ставки.
— Нет, нет, — отмахнулась я. — Я согласна.
Для второй сцены режиссер решил потушить все свечи, оставив одну гореть коло меня. Мне выдали белый кружевной платочек в качестве реквизита. В мою задачу входило рыдать навзрыд, пока Хикару будет петь и одновременно с этим утешать меня.
— Может все — таки с каплями. В первый раз трудно заплакать по желанию, — советовала мне Юми, но я со вздохом отмела всю помощь. Что бы я и не заплакала? Да я им тут потоп устрою.
Однако, все оказалось сложней, чем я думала. Я сидела, глаза то и дело хотелось скосить на притулившуюся рядом камеру, притом то и дело возникавшие шепотки с употреблением слова "кавай", вызывали у меня улыбку. По совету Юми я постаралась вспомнить самую грустную сцену, но в голову упорно лезли мысли о сегодняшнем падении, о парне, пристававшем к Мамору. Пока сценарист давал последние указания Хикару, я старалась настроиться.
— You're ready?26 — я обернулась, услышав довольный голос, и кивнула. Раз, два, три, четыре — вдох; пять, шесть, семь, восемь — выдох. Нет волнения. Нет страха.
Свет неожиданно, погас и я вздрогнула при появлении певца. Он словно призрак возник из окутавшей меня мглы. И это было мне знакомо. Настолько знакомо, что мне пришлось задержать дыхание. Свет свечи падал неровными полосами на его лицо, делая сходство с привидением еще больше.
— Бэмби! — послышалось мне отдаленное эхо. — Моя малышка, где ты?
Я не удержалась и провела рукой по лицу актера, словно ища признаки того, кто говорил мне это в прошлом. Хикару накрыл мою руку своей и медленно поцеловал каждый пальчик, а потом серединку ладони, утер выступившие слезы и последовавший за этим поцелуй показался таким естественным. Я искала утешения, а певец был тем, кто мог дать мне его. Но целовала ли я его? Целовала ли Хикару или того, к кому стремилось мое сердце? Я не знала.
