Ее отец и Эрл заспорили и перешли в не слишком удобный кабинет для выпивки.
— Что будем пить? — спросил Эрл.
— Кампари с содовой, — сказал ее отец. — Со льдом.
— Я говорил с Оливией.
— У нее все то же самое.
Ее отец поднял локоть, он выглядел молодым и озорным, и Оливия была благодарна ему за то, что он не сентиментален. Если бы он сейчас предложил ей сочувствие, она могла бы просто растаять. Она кивнула, заставив себя улыбнуться мужчинам, затем оглядела квартиру. Если все сегодня пошло не так, то это еще мягко сказано. Она смотрела на свою квартиру новыми глазами и чувствовала одновременно сладость и горечь, потому что вскоре она собиралась переехать отсюда, планируя будущее с Рэндом Уитни. Вместо этого она видела место, где она, вероятно, будет жить вечно, превращаясь в старую деву.
Оливия и ее отец уселись за столиком у окна, выходящего в сад, и пили их аперитивы. Эрл умудрился подать им поднос с закусками.
У Оливии не было аппетита. Она чувствовала себя, словно выжила в каком-то бедствии, она была потрясена и разбита, пересчитывая свои раны.
— Я идиотка, — сказала она, и лед звякнул в ее стакане, который она поставила на железный столик.
— Ты солнышко. Как там его зовут, он первоклассный болван, — возразил ее отец.
Она закрыла глаза.
— Боже, почему я делаю это с собой?
— Потому что ты… — Всегда осторожно подбирая слова, ее отец замолчал, чтобы употребить нужное.
— Неудачница три раза, — подсказала Оливия.
— Я собирался сказать, что ты безнадежно романтична — Он нежно улыбнулся ей.
Она одним глотком допила остатки своей выпивки.
— Полагаю, что ты прав только наполовину. Я безнадежна.
— О, начинается, — сказал Эрл. — Позволь мне взять мою скрипку.
— Перестань. Разве нельзя помучиться хотя бы один вечер?
— Не из-за него, — сказал ее отец.
— Он этого не стоит, — поддержал Эрл. — Не больше чем Пайерс или Ричард этого стоили. — Он произнес имена ее первых двух поражений с преувеличенным отвращением.
— Есть одна вещь, касающаяся разбитых сердец, — сказал ее отец. — Ты всегда можешь выжить, всегда. Не имеет значения, как глубока боль, способность исцелиться и двигаться дальше всегда сильнее.
Она подумала, не говорит ли он о своем разводе с ее матерью столько лет назад.
— Спасибо, ребята, — сказала она. — Ваши уговоры, что я слишком хороша для него, сработали раз. Может быть два. Но это третий раз, и мне приходится признать, что что-то не так со мной. Я хочу сказать, не кажется ли вам странным, что я встретила трех негодяев подряд?
