Вы мне напоминаете собаку,
Что за своим хвостом неугомонно,
Затеявши сама с собою драку,
Гоняется и зло и возбужденно.
Догнав свой хвост, она достигнет цели,
Но укусив, заверещит от боли.
В том двойственность бездарной канители
Тягучей человеческой юдоли.
Мы часто ради выгоды минутной
Свершаем то, что после отзовется
В нас сожаленьем, болью беспробудной
И тем, что мукой совести зовется.
Увы, так часто гнали мы пророков,
Не осознав всей глубины их мысли,
Что сами все в бездумии закисли,
Подобно передержанному соку.
Вы ту же совершаете ошибку,
Пытаясь погубить меня прилюдно.
Но совесть вашу боль укоров хлипких
В дальнейшем не коснется абсолютно.
Вы сможете придумать объясненье
Любым делам, пусть даже самым гадким.
А в чем являете вы бешеное рвенье,
Так это в показухе. К ней вы падки.
Вы молитесь так лицемерно долго
На людях бесконечными часами,
Кичитесь непонятным чувством долга,
Которое и выдумали сами.
Вы создали две тысячи запретов
И видите любое вольнодумство
Как оскорбленье вековых заветов
И как отступничество, бесовство, безумство.
У входа в царство Божее вы сито
Соорудили, чтобы неугодных,
Всех иноверцев, инородцев неумытых,
Отсеять как животных беспородных.
Вам мало править жизнью человечьей,
Вы смертью его править порешили.
Не потому ли царство Божье удалили
С земли на небо вы - вдаль от противоречий?
Но если в небе царство Божье, значит, птицы
Быстрее в нем сумеют очутиться,
А если в океане оно, рыбы
Опередить, бесспорно, нас смогли бы.
Поэтому я утверждаю смело,
Что царство Божье в нас и в наших душах".
Толпа от возмущенья зашумела
И перестала Иисуса слушать.
Раздались окрики, что призывали к скорой
Расправе над учителем и нами.
Бардак поднялся страшный: кто-то спорил,
А кто уже размахивал мечами,
Взметнулись колья вверх над головами.
Настало время действовать. Я тихо,
Воспользовавшись поднятой шумихой,
Скользнул между ближайшими врагами
Под их поднятыми в проклятии руками.
Меня не задержали - вышло гладко.
Я на дорогу выскочил. Там быстро
Нашел солдат, о страшных беспорядках
Им рассказал наиграно ершисто,
Добавив значимо, что по престижу Рима
Ударить это может ощутимо,
И римляне свернули с нетерпеньем
В указанном им мною направленье.
На гору Елеонскую поднявшись,
Я наблюдал, как римские солдаты,
В толпу, подобно молниям, ворвавшись,
Всех разогнали без разбора и пощады.
Им даже не пришлось достать из ножен
Своих мечей, одним лишь появленьем
Они такое привнесли смятенье
В толпу бурлящую, что трудно подытожить.
Народ рассеялся. Печальная картина
