— Еще нет.
— Тогда не составите ли мне компанию?
— С удовольствием, — Мира постаралась выкинуть из головы хаотичные мысли и сосредоточиться на собеседнице. — В том же кафе?
— Оно здесь единственное. Единственное приличное, я имею в виду. Остальные рассчитаны либо на тех, кому все равно, что есть, либо на тех, у кого много денег.
С этим Мира согласилась, поскольку ассортимент и цены местных закусочных изучить успела.
— Любите утренние прогулки? — поинтересовалась Клавдия Матвеевна, когда они пили кофе. Мира вполглаза разглядывала проходящих мимо кафе людей, пытаясь составить о них хотя бы минимальное представление по внешнему виду.
— Просто рано проснулась, захотелось погулять по пляжу. Обычно-то я встаю довольно поздно.
— Так вы сова?
— Нет, — хмыкнула Мира. — Я — соня.
Клавдия Матвеевна рассмеялась, отставив чашку в сторону.
— А я — чистейшей воды жаворонок. Никогда не смогу проснуться позже шести часов. Но это, в сущности, даже приятно.
Мира улыбнулась, но ее мысли вновь вернулись в старое русло.
— Клавдия Матвеевна, — осторожно начала она, — сегодня я гуляла по пляжу и увидела в роще… там, у берега… дом. Старый и, по-моему, заброшенный. Вы не знаете, кто там живет… или жил?
По лицу старушки пробежала легкая тень.
— Вы видели… Знаете, Мира, лучше бы вам туда не ходить. Этот дом — живая легенда, если так, конечно, о доме можно сказать.
— Я так поняла, что сейчас там никого нет.
— Он проклят, — неожиданно сказала Клавдия Матвеевна, и Мира вздрогнула. — Не смотрите на меня так, деточка. Я говорю только о том, что видела, а видела я достаточно, чтобы поверить и в проклятие, и во все остальное, что про него говорят. Уже больше века он стоит заброшенным, и никто — слышите, никто — не смог поселиться там. В тридцать девятом году его хотели отдать под библиотеку, но ни один человек просто не смог туда войти. Двери не открывались, а снять решетки с окон не удалось — те, кто пытался распилить их, не верили своим глазам. Тогда его решили взорвать, но ни одного взрыва не прозвучало — инженеры только руками разводили. В конце концов его оставили в покое, только окна забили досками.
Мира завороженно слушала старушку.
— А откуда это проклятие?
— В восемнадцатом веке этот дом принадлежал графу Воронову, — заметив, что Мира мысленно что-то подсчитывает, Клавдия Матвеевна уточнила: — При Екатерине Второй.
— Спасибо, — смущенно улыбнулась Мира. — Я вечно путаюсь в датах.
— Так вот, у Алексея Воронова был младший брат, Михаил, которому, как вы понимаете, графского титула не досталось….
