Не знаю, откуда взялись у меня в тот момент упорство и настойчивость, вообще-то не слишком уместные в разговоре со старшим командиром. Видимо, сказался день, проведенный на передовой, сказалась острая тревога за жизнь раненых. И я разразилась тирадой о том, что машины не могут быть дороже людей. Начальник штаба перебил коротким: "Остыньте!" - и прервал телефонный разговор.
Взяв из моих рук умолкшую трубку, Юрков покачал головой:
- Знал бы, что так получится... Я расстроилась:
- Но как же быть?!
- Успокойтесь, - пробасил Макагон. - Все уладится! Придумаем что-нибудь.
Возвратясь на медпункт, снова обошла раненых. Поила их водой, поправляла повязки, делала уколы самым тяжелым, старалась бодрым голосом сказать каждому ласковое слово.
- Доктор, скоро нас увезут? - спрашивали те, кто был в силах говорить.
- Скоро, - отвечала я. - Еще немного потерпите, родные, еще немного!
А сердце сжимала боль. Ведь звонок Володкину результата не дал, а Юрков и Макагон, конечно, ничего придумать не смогут.
* * *
На юге ночь наступает быстро. В восьмом часу в октябре хоть глаз коли. И тут послышался слабый гул автомобильных моторов, он приближался. Я боялась поверить ушам. Раненые тоже услышали гул, приподнимали головы, спрашивали, что это.
- Лежите тихо! Успокойтесь! - уговаривали санитары.
Рокот моторов делался все отчетливее, пока не придвинулся вплотную, чтобы тут же стихнуть. А в балочку нашу, помаргивая ручным фонариком, уже опускался какой-то человек, негромко, но весело спрашивал, где тут военврач.
Я отозвалась. Человек с фонариком так же весело представился:
- Заместитель комбата по снабжению лейтенант Адамов! Можно просто Гриша. Со мной пять ЗИСов. Давайте раненых!
Я готова была обнять и расцеловать этого веселого Гришу. А заодно и Юркова с Макагоном, и майора Володкина, все же отдавшего приказ автобату вывозить раненых с медпункта. И еще мне было стыдно за давешнюю горячность.
Шоферы грузовиков, беспокоясь за машины, сноровисто помогали санитарам. Не прошло и получаса, как все были уложены в кузовы. Снова зарокотали моторы. Не зажигая фар, ЗИСы медленно пошли в тыл.
- Товарищ военврач, пора бы на КП, - сказал кто-то из санитаров. Небось кухни уже там...
Да, пора было на КП. Следовало доложить, что раненые эвакуированы.
Мы шагали в кромешной тьме. В расположении командного пункта при мерцании вражеских осветительных ракет увидели полевую кухню и сбегающихся к ней посыльных из взводов и рот. На спинах посыльных горбами темнели термосы. Тени людей и предметов, внезапно возникая, стремительно вытягивались, чтобы вновь слиться с темью до следующей ракеты. Мои санитары, едва передвигавшие ноги, оживились, перестали ворчать, заспешили на запах борща и каши.
