— Марго! Марго!
Не скользнула ли по стеклу мимолетная светлая тень? Он почти уверен в этом. Он вслушивается. Но за окном ничто не шелохнется. Позади, то ослабевая, то усиливаясь от дуновения сонного ветра, слышится легкое дыхание дремлющих деревьев да ласковый шорох травы — теплая волна, которая тихо накатывает и отступает. Мирно дышит ночь, и безмолвно глядит сверху окно — затененная картина в серебряной раме. Неужели она не услышала его? Или больше не хочет слышать?
Он не может спокойно глядеть на эти серебристые переливы вокруг окна. Сердцу тесно в груди от желания, сердце бьется о кору дерева, и кора словно трепещет, потрясенная его необузданной страстью. Он сознает только одно: он должен тотчас видеть ее, говорить с ней; он готов выкрикнуть ее имя, пусть даже люди сбегутся, пусть проснется весь дом. Он чувствует, что сейчас должно что-то случиться чем невероятнее, тем лучше, — как во сне, когда все легко и доступно. Еще раз подняв глаза к окну, он вдруг замечает, что дерево вытянуло одну ветку, словно перст указующий. Рука его судорожно хватается за ствол. Теперь ему ясно: он должен влезть на дерево — ствол, правда, толстоват, но кора упругая и податливая — и, подобравшись почти вплотную к окну, окликнуть ее; там, возле нее, он выскажет ей все и не спустится вниз, пока она не простит его. Он не раздумывает ни секунды, он видит только заманчиво поблескивающее окно и чувствует прикосновение кряжистого ствола, готового выдержать его тяжесть. Быстрый перехват, бросок, и вот, уцепившись обеими руками за сук, он ловко подтягивается. Вот он почти на самом верху, среди густой листвы, и листва ропщет, испуганная дерзким вторжением. До последнего листочка разбегаются волны шороха, сук, на котором он висит, клонится к окну, словно хочет предостеречь ту, что ни о чем не подозревает. Теперь мальчик видит белый потолок и в середине его золотистый круг от лампы. Дрожь бьет его: вот сейчас, спустя мгновение, он услышит тихие всхлипывания, увидит ее в слезах или в страстном томлении. При этой мысли руки у него слабеют, но лишь на миг. Он медленно перебирается на конец сука, поближе к ее окну, колени ободраны до крови, рука в ссадинах, но он спускается ниже, еще немного — и свет из окна упадет на него. Листья загораживают окно, мешают заглянуть внутрь, он поднимает руку, чтобы отвести листья, он уже достиг полосы света, весь дрожа, он подается вперед, но тут силы изменяют ему, он теряет равновесие и, сорвавшись, падает вниз.
