— Но я…
— Нет, ты не понимаешь. Ты можешь не просто уйти, ты можешь даже уехать. Не в этом дело. Просто ты… начал думать по-другому… Ушел от нас… Я не умею объяснить тебе…
— Я прошу вас, — взмолился я, — поговорите с ней. Она не верит. Она считает, что я сошел с ума. Скажите ей. Я не хочу, чтобы она рассталась со мной. Я не смогу жить без нее.
— Ты можешь забыть о нас, — послышался тонкий голосок Безымянки. Тончайшая струнка дрожала. — Если мы тебе мешаем, ты можешь вернуть нас обратно Александру Васильевичу.
— Но я не хочу отдавать вас. Скажите ей что-нибудь. Она аспирантка, она понимает.
— Ну что ж, — вздохнул Приоконный брат. Я открыл дверь:
— Нина, иди сюда. Вот, смотри, этот вот озорник, у окна, зовется Приоконный брат, а это — Стенной.
Нина перевела взгляд со сциндапсусов на меня, в огромных ее глазах плавилась жалость.
— Брат? А почему братья?
— Потому что они близнецы. Отростки одного растения. А это моя Безымяночка. У нее нежная душа и тонкий голосок, — я говорил как в бреду, понимая, что говорить так не нужно, но не мог остановиться. — Раньше мы часами болтали без умолку, а теперь… Безымяночка, это Нина. Познакомьтесь!
— Нет! — тонко пискнула Безымянна, и в писке была боль. — Она не верит!
— Она не услышит, — печально пробасил Приоконный брат. Я посмотрел на Нину. В глазах ее неподвижно стоял ужас.
— Ниночка, неужели ты не слышишь, что они говорят? — застонал я.
— Бедный мой Геннадий Степанович, — прошептала она и провела ладонью по моему лбу. В голосе ее звучало нежное материнское сострадание. — Бедный мой дурачок. — Она обняла меня и водила по моим щекам теплыми шершавыми губами. Губы дрожали. Она жалела меня и ласкала, потому что верила, наверное, в целительный эффект своих ласк. Что еще она умела, эта огромная красивая дурочка? Спасибо, что она не выскочила с криком на лестничную клетку и не скатилась в каблучном цокоте вниз. Спасибо за неспокойное успокоение, которое она давала мне.
Потом она вдруг сказала:
— Знаете, у меня в затылке все время сидела мысль, что я должна что-то вспомнить. И вспомнила.
— Что? — спросил я, все еще погруженный в сладостное оцепенение.
— Когда я училась в девятом классе, у меня был один мальчик, он тогда учился на втором курсе биофака. Недавно он мне звонил, приглашал на защиту диссертации…
— Бедная девочка, — пробормотал я, — сколько же их у тебя было… Тяжело, наверное, нести такой крест.
— Тяжело, конечно, — согласилась Нина, — но дело не в этом. Он как раз занимается физиологией растений. Хотите, он поговорит с вами?
