Нина Павловна утешала Александра до тех пор, пока он действительно не начал расстраиваться.
Заметив это, Люся решительно встала.
— Ну, нам пора идти, мама. У нас дежурство.
— Но ведь, Люсенька, до дежурства еще два часа!
— Да, мама, но нам нужно еще поговорить с Аликом. Мы тут разрабатываем один прием самбо, совершенно неотразимый, который обеспечит ему победу над любым противником. Сейчас мы пойдем его разучивать.
— Люся!
— Ну что я такого сказала, мама? У нас с Аликом чисто спортивный разговор. Тебе просто не интересно.
Они посидели у Люси в комнате и отправились на дежурство. Александр поблагодарил Нину Павловну за чай.
— Будьте осторожны, дети. Не связывайтесь с хулиганами, — напутствовала их Нина Павловна традиционной фразой.
...И вот дружинники идут по участку — Александр, Люся, Нора. Сегодня их участок — парк. В общем-то, парк еще закрыт, его открывают только 1 Мая, но в эти весенние вечера здесь немало гуляющих.
Парк плохо освещен. Лишь дальние уличные фонари добрасывают до него молочный свет. И небо. Оно не очень темное, в звездах.
Дружинники идут медленно. Парк невелик, и спешить им некуда, впереди еще два часа. Александр ушел немного вперед.
— До чего хорошо! — говорит Нора. — В такой бы вечер не улицы патрулировать, а с милым гулять. Впрочем, вы-то совмещаете приятное с полезным, — добавляет она после паузы. — Это я вот третьей лишней мотаюсь. Я вам не очень мешаю?
— Да ты что, Нора, как тебе не стыдно! — без особенного воодушевления протестует Люся. — А где он, твой «милый»? Он вообще-то есть? — переводит она разговор в более безопасное русло.
— А как же! Что я, уж совсем никудышная? — спрашивает Нора, высокая, румяная, чернобровая — словом, «видная». — Он мне говорит, что я самая красивая.
— Кто говорит? — интересуется Люся.
— Ну, милый мой.
— А! Да, он прав, ты...
Но Нора перебивает:
— А Александр твой тоже тебе говорит, что ты самая красивая?
— Тоже, — признается Люся.
— Они все небось так говорят. Трепачи!
— Почему трепачи? — Люся не согласна. — Они и вправду так думают. Каждый про свою.
— Ну уж ты скажешь! Вот Ритка. Знаешь, из нашей команды?.. Она же страшная. Отворотясь не наглядишься! Что ж, Иван ее тоже считает, что она самая красивая?
— Считает — и правильно делает. Для него она самая красивая. Это диалектика.
Нора молчит, подавленная последним, не совсем ясным, а потому особенно убедительным, аргументом.
— Вот в такой вечер, — говорит она, помолчав, — даже хулиганы, наверное, становятся добренькими. Видишь, нет ни одного. Смотри, какое небо, красотища какая! А, Люсь? А мы тут бродим, злодеев подстерегаем. Они все небось со своими девочками сами гуляют. Это только в бурю, дождь — словом, в плохую ночь разбойники хулиганят. Так по крайней мере во всех книгах сказано. Правда?
