Сотня танков несется вперед грозным строем,
Шельда, Рейн и Маас позади!
Слава фюрера черным гусарам-героям,
Что французов идут покорить!
И под крики «ура!», что грохочут прибоем,
Танки мчат, и вокруг все дрожит!
Банальная — в лучшие времена — песенка теперь казалась совершенно нелепой. В нашем танке и в других раздался презрительный смех: радио мы оставили включенным, и вся колонна наслаждалась ностальгическими воспоминаниями Барселоны.
— Заткнитесь! — раздался по радио хриплый голос Хайде. — Что это с вами, тупые охламоны? Сейчас не время для таких вещей!
Бедняга Хайде! Он слишком тяжело воспринимал ход войны. Все остальные смеялись до одури. Сотня танков и черные гусары фюрера больше не мчались под крики «ура!», а отчаянно вели арьергардный бой против наступающего противника.
Наш смех оборвался при виде бредущей по обочине странной, беспорядочной группы. .Я не мог понять, кто это. Может, пленные? Нет, пленных не охраняли бы монахини; внезапно я увидел, что причудливые, похожие на летучих мышей, носящиеся туда-сюда женщины исполняют роль медсестер и тщетно пытаются восстановить порядок в своей группе. Кто в ней? Я сощурился за темными стеклами очков.
— Это сумасшедшие! — прошептал мне на ухо Малыш. — Психи из дурдома!
Он был совершенно прав: психиатрическую больницу возле Кана эвакуировали, и появление длинной колонны танков вызвало панику среди без того сумбурно ведших себя пациентов. Они метались во все стороны; одни хлопали в ладоши и улыбались, другие бесились и выли, как дикие звери. Некоторые безучастно стояли посреди дороги, вяло поводя головами и свесив руки. Один несчастный идиот бросился под танк и был раздавлен. Монахини отчаянно вопили, вскидывая руки, но безумная толпа, казалось, стремилась покончить с собой. Внезапно из темноты угрожающе направился к нам врач в белом халате.
— Остановитесь! — крикнул Старик, предвидя несчастье. — Ради Бога, остановитесь!
Радио оставалось включенным. Приказ услышали три батальона, и вся колонна танков медленно остановилась. Почти сразу же мимо нас пронеслась машина генерала Мерселя, заставляя монахинь и сумасшедших бросаться в кювет. По радио раздался его яростный голос:
— Какой кретин приказал остановиться? Кто бы он ни был, его ждет трибунал за эту преступную глупость! Возобновить движение, мы ни из-за кого не останавливаемся!
С мучительным скрежетом тяжелые танки тронулись снова. Один проехал прямо через группу сумасшедших. Механик-водитель, очевидно, перепугался, потерял над собой контроль, и тяжелая машина встала посреди дороги, заставив нас вновь остановиться. Раздавленные тела лежали по обе стороны совершившего наезд танка. Одна старая монахиня неистово бросилась к нему и заколотила кулаками по броне.
