Мой дом на колёсах | страница 8



— Солоньский индюк! вырвалось у меня восхищение. Вы сделали чудесную покупку, обратилась я к мужчине, любовно гладившему индюка.

— О, нет! К сожалению, нет! Мы расстаёмся. Я должен их продать, но каждый раз мне не нравятся покупатели. Может быть, это жалость, что расстаюсь, а может, страх, что в них увидят просто не то, что видел я, два года воспитывая их дома. Я хочу продать их в добрые руки, конечно, не на мясо, а для разведения. Индюшка великолепный домашний живой инкубатор.

— Живой инкубатор! Что вы говорите это интересно!

— Да, представьте себе, я пробовал ей подкидывать куриные яички, и вместе с индюшатами появлялись цыплята. Она ко всем была ровна и заботлива. Индя очень хорошая мама.

— Пппто-дыр-ррат! раздался странно громкий строгий голос.

— Журик! Журик! Опять коришь меня за рынок, мужчина растерянно обернулся к индюкам. Так четвёртое воскресенье. Позагораем в этой сутолоке несколько часов и идём к себе на окраину. Понимаете, я бы никогда не расстался с ними, если бы не переезд. Домишко старенький, уже подготовлен под слом. Семья моя переехала, а я же из-за них ючусь в сенцах. Дом пуст, окна сняты. Мешаю, так сказать, плановому сносу негодных строений. Домашние правы, они уверяют, что я сам стал упрямым индюком. Но я очень к ним привязан. А взять их на седьмой этаж, на балкон… Это невероятно, да и никто не разрешит.

— Пппытодырррат! подтвердил индюк. Я вслушалась в его шипящий возглас и подумала, что начинается он, как вспышка. «Пппытодырррат!» индюк стал раздуваться, шея его победоносно изогнулась, и он пошёл прямо на меня. Нет, не шёл, а вышагивал, точь-в-точь, как директор цирка.

— А мне вы не продадите их?

— Зачем?

— Я попытаюсь из них сделать артистов!

— Вы что же, из цирка?

— Да!

Мужчина замялся. Потом, пристально оглядев меня, сказал:

— Не сердитесь! Но я хотел бы знать, как они будут жить. Моё желание таково: я провожу их к вам, если этот дом им подойдёт, я отдам Журика и Индю. Отдам без всяких денег. Я слишком привязан к ним, чтобы… Привязанностями не торгуют. Верно? Пусть, он брезгливо поморщился, без денег. Мне хочется, чтобы вы их полюбили. Но я должен в этом убедиться.

Мы идём по главной улице Минска. Я и добрый человек, у которого на руках спокойная Индя и рядом Журик, привлекающий внимание прохожих.

— Про меня соседи говорили, что я из него собаку сделал. Правда! Он по-собачьи верен мне. Когда я приходил с работы, Журик меня ждал и уже до позднего вечера не отходил. Имя своё он получил из-за характера. Иногда обидится, вспыхнет, а потом долго-долго журит, распекает меня или Индю. Так и стал Журиком. Он добр. Почему-то все убеждены, что индюков надо бояться и они ужасно злые. Как видите, идёт рядом без поводка и принуждения, идёт, потому что я иду. А где-то в Америке есть дикие, совсем дикие птицы индюки. Они родом оттуда. Когда была открыта Америка, тогда и завезли к нам в Европу индюков. Они, когда маленькие, очень капризные. То простудятся, тогда я им натирал водкой лапы. Это исстари, говорят, помогает. Мужчина неодобрительно посмотрел на пошатывающуюся фигуру застывшего в недоумении перед нами прохожего и добавил: Да, хороша водка для лечебных целей, а для других… Вот вам пример, указал он на пьяного.