Я провинилась. Я тоже преступник, как и доктор. Ведь мы обе знаем, что в природе есть хищники, есть свои жестокие законы. Знаем, но хотим забыть, отмести в сторону, потому что на чудо Бемби мы смотрим глазами человека, а не питона. Мне хочется, чтобы морская львица почувствовала ко мне доверие, и обидно, что приручение начинается с окаменелости. Сначала дрессировщик только предмет, и лишь после привычки он сможет раскрыться, как человек-друг.
Стайка сизарей теперь осмелела и превратила небо над звериным пансионатом в свой собственный вольер. Вольер без проволочной сетки. И это было так естественно и хорошо, что я забыла про живые завтраки, как будто их не существовало, а подумала, что сегодня моя семья увеличилась, мы с Лелем должны оберегать и растить: он свою подружку Купаву, морскую львицу с берегов Калифорнии, а я горноалтайского косулёнка Бемби, который обязательно будет, будет прочно стоять на четырёх лаковых копытцах.
Маленький косулёнок Бемби был незаконным членом нашей семьи, которую до выхода на арену цирка поселили в Минске.
Здесь мы должны были репетировать. Цирк новый, каменный, огромный, и мои зверюшки в его большом вольере выглядели маленькими, жалкими. Из будки электроцеха, что находилась далеко наверху, с высоты 16 метров они едва различались на манеже, точно на них смотрели с борта самолёта. Быть может, поэтому в них не поверил и невзлюбил их директор цирка.
— Какие там морские львы козявки самые настоящие. Пока что зрители к нам приходят с биноклями, а не с микроскопами. А возни, возни сколько! Бассейн закажи, рыбы найди и прочее, прочее. Между тем этот «мировой аттракцион» пока детский сад, да и то не районного масштаба. Найдите мне зрителя, который их полюбит, которого они удивят. Зритель это человек, а не инструкция! Директор был очень важный, он не шагал, а вышагивал по конюшне, да и сам был под стать огромному каменному цирку.
Часто, приходя в его кабинет по делам, я сама чувствовала себя маленькой и ненужной, видя своё отражение в его чересчур массивных зеркальных очках. Наверное, поэтому и не решилась рассказать ему про Бемби. По утрам мы шли с ним за цирковую изгородь, и здесь, на берегу реки Свислочи, Бемби пасся и развивал свои ножки. Гипс уже был снят, но осторожность, с которой косулёнок прыгал, меня расстраивала.
Ему нужны были витамины и корм, за ними я всегда отправлялась по воскресеньям на рынок. Шумный, пёстрый, говорливый рынок был полон неожиданностями. Здесь я, накупив зелени, вдруг увидела то, чего давно не встречала. Спутанный сеткой ворох нежно-серых, с бронзовым отливом перьев, и над ним спокойная голова индюшки. Рядом стоял очень важный, надутый индюк, чёрный, с головой, похожей на отцветающий мак, на котором случайно задержались, повиснув вниз, два ярко-пунцовых лепестка.
