Бежать! Немедленно бежать отсюда!
Быстренько прокрутив все события в уме, я вновь обрел способность соображать. Я скажу Картеру, что уезжаю в Нью-Йорк, продам машину, возьму билет на автобус и уеду. Затем сойду где-нибудь на полпути и вернусь обратно. Куплю яхту, под чужим именем, конечно. Через три дня я смогу полностью подготовить ее к рейсу. Мы выйдем в море задолго до того, как меня начнут разыскивать. Если вообще начнут…
Лишь потом мне пришло в голову, что я тогда даже не подумал о том, чтобы послать ко всем чертям всю эту аферу с розысками затонувшего самолета и убраться, пока не поздно, подальше от полиции и от банды Беркли. Это бы слишком походило на предательство по отношению к женщине, доверившейся мне и рассчитывавшей на мою помощь. И потом я был настолько загипнотизирован идеей приобрести яхту и отправиться на ней в плавание, что вопреки здравому смыслу думал не о собственном спасении, а о том, как бы усложнившаяся ситуация не помешала осуществлению наших планов.
Впрочем, я мог и не знать, как отнесется Шенион к моему участию в этом деле. Может, она не захочет иметь ничего общего с человеком, которого преследует полиция за убийство. Этот вопрос следовало решить незамедлительно. От ее ответа зависели все мои ближайшие планы на будущее. Я должен сейчас же позвонить ей…
И тут я вспомнил: вахтер говорил, что мне звонила какая-то женщина. У меня в руке до сих пор был зажат клочок бумаги, который он мне сунул в такси. Это был номер телефона, тот самый, который мне дала в баре Шенион. Не случилось ли с ней чего-нибудь? Я бросился к машине. Позвонить из сторожки вахтера было бы проще, но я не хотел больше с ним встречаться. Я притормозил машину, проезжая мимо ворот, и вахтер приветливо помахал мне рукой. Я с горечью заметил, что этот проклятый Кристиансен наконец убрался домой.
Я свернул к ближайшему бару и позвонил ей. Беседа была короткой — разговор двух влюбленных, назначавших свидание. Она неплохо сыграла свою роль, я, по-моему, тоже. Мы договорились встретиться в том самом баре, где были накануне.
Я сидел в машине, когда ее черный "кадиллак" вынырнул из темноты и бесшумно подкатил к тротуару. Если за ней установлена слежка, то мне не стоило слишком часто показываться в ее обществе, а тем более входить в бар, где всякий может насладиться следами побоев на моем лице.
Я тронул машину с места и медленно подъехал к "кадиллаку". Она заметила меня и поняла мой маневр. Открыв дверцу со стороны улицы, она выскользнула из "кадиллака" и пересела ко мне в машину. Это заняло всего несколько секунд.
