Олекса сидел на траве рядом с амбаром и мотал головой.
— Ты как? — бросился к нему Ратников.
— Да ничо! По башке какой-то гад стукнул. Хорошо, слегонца… Но болит, башка-то… — юноша осторожно потрогал окровавленную голову и скривился. — Видать, шишка будет.
— Что, раненый? — откуда ни возьмись подошел Хевроний.
— Да так… не сильно.
— Собирайтесь — уходим.
В ворота амбара стукнули с силой. Похоже, ногою.
— Это что там еще? — удивленно обернулся атаман.
— Кнехты. Мы заперли. Пущай посидят.
Разбойник хохотнул:
— И то верно! Кнута не видали?
— К озеру со своими ушел… Деревеньку пограбить.
— Мало ему, аспиду! Эх, недаром я этому Кнутищу не доверял… — Хевроний недовольно сплюнул и махнул рукой. — Одначе ждать не будем, пойдем. День-то к вечеру клонится… Успеть бы до темноты.
— Хорошо бы за Кнутом проследить, — негромко молвил Олекса. — Не нравится он мне… Не связан ли с рыцарями? С чего бы к озеру-то попер? Деревеньку грабить? Ага, как же! Мы с Мисаилом посмотрим.
— Добро, — согласно кивнул атаман. — Как голова-то?
— А, тряпицей перевяжу. Заживет до свадьбы.
— И то верно. Вернетесь когда?
— Через пару ден. К старому дубу выйдем.
— Ну, добро, добро…
Простившись с атаманом, Ратников перевязал Олексе рану подолом рубахи, предварительно промыв вином из прихваченной с собой фляжки. Юноша морщился, но терпел.
— Ну как, парень? Идти сможешь?
— Да хоть на край света!
— Тогда пойдем. Поспешать надо — опять же, до темноты. Думаю, у орденцев челноки есть.
— Есть. Найдем у причала.
Когда они причалили к острову, уже смеркалось, и черные тени сосен неслышно скользили по серебристой озерной глади, чуть тронутой едва заметной рябью. Выпрыгнув на песчаный берег, Ратников обернулся:
— Ну, все, друже, не провожай. Дальше уж сам доберусь.
— К себе? — понятливо спросил-кивнул Олекса.
— Да, к себе. В свой мир. К супруге. Поди, уже заждалась.
— Хорошая у тебя боярышня, — неожиданно улыбнулся подросток. — Красивая, добрая… Мне б сыскать такую!
Миша расхохотался:
— Сыщешь еще, какие твои годы? Сам-то сейчас куда? К Хевронию?
— К нему. Куда же еще-то?
— А то в Новгород бы подался…
— Так меня там и ждут, руками плещут!
Ну да, ну да… Ратников замялся — понял, что сморозил глупость. Один в поле не воин. Горе одному. А тут все же — шайка.
— Да мы не все время разбойничать будем. Хевроний сказывал — в тевтонской земле сейчас волненье большое. Эти восстали… пруссы! Вот мы магистру свои мечи и предложим… А, может, и не магистру — пруссам. Кто как заплатит.
