— Я таких методов не одобряю, — сказал Штернберг. — Мне вовсе не нужно, чтобы отобранные мной люди уже через день слегли с воспалением лёгких. Да они ведь у вас, должно быть, мрут как мухи, в такой-то холод.
— Это касается только провинившихся заключённых, штурмбанфюрер, — бодро ответил Зурен, а за его спиной стоял Шольц и поглядывал на Штернберга. — А самым отъявленным бандиткам, клиенткам штрафблока, ещё и бреют головы. Преимущество метода в том, что таких кацетниц очень просто обыскивать. Сам рейхсфюрер, инспектируя лагерь, одобрил наш приём… Ротенфюрер, продемонстрируйте ускоренный обыск заключённых!
Солдат ухмыльнулся и вызвал из строя тех женщин, что были в одних робах. Штернберг с самого начала ощущал особого рода приторный душок в намерении коменданта произвести некое приятное впечатление на гостя; кроме того, он, с детства слышавший самые тайные и неудобосказуемые помышления окружающих, полагал, что на свете осталось мало вещей, способных его по-настоящему смутить, — и всё же ни к чему именно в таком роде он не был готов, когда по команде эсэсовца с автоматом заключённые задрали робы до подмышек, подставляя продрогшие обнажённые тела секущему снегу и плотоядным взорам мужчин в тёплых шинелях. Они были очень молоды, эти женщины, не женщины даже — юные девушки, жестокий лагерный голод ещё не успел иссушить их тела, вопреки всему вступающие в самую цветущую пору, и нежно-округлые очертания девичьих бёдер были самым нереальным из всего того, что можно было вообразить в этой морозной пустыне, с позёмкой, струящейся по чёрной утрамбованной земле. Штернберг едва не выронил трость. Комендант, крайне довольный произведённым эффектом, отдал какое-то указание охраннику, тот отделил от группы оставшихся заключённых ещё нескольких молодок и велел им раздеться. Торопливо скидываемое ими тряпьё солдат ворошил носком сапога.
— Видите, ускоренная процедура досмотра выгодно отличается от обычной, — прокомментировал Зурен. — Вы поглядите, как долго укутайные цыпочки будут сейчас копаться со своим шмотьём. Был бы у нас климат потеплее, всех бы их заставил так ходить, в одних робах. Я же говорю, наше предприятие много лучше любого завода. Где вы ещё такое увидите, штурмбанфюрер? Да вы подойдите поближе, — посоветовал он, — посмотрите… нет ли на них каких-нибудь амулетов, — и сочно захохотал.
— Они же, наверное, вшивые, — сказал Штернберг.
— Заключённые регулярно проходят дезинфекцию. И дезинсекцию. Так что опасаться нечего, — добродушно заверил его Зурен, поощрительно кивнув квадратномордому ротенфюреру, который потопал вдоль строя, походя шуруя лапой там и сям. Офицеры вовсю ухмылялись. Одна из девушек отпрыгнула назад, прикрываясь руками. Тут же подскочила капо и обрушила на неё град ударов короткой плёткой, не замедлил присоединиться и охранник, принявшийся лупить ножищами скорчившееся на земле обнажённое тело. Девушка молчала, только подбирала к животу колени и тщилась защитить голову, Всё происходило без единого слова, без единого выкрика, лишь слышались посвистывания да щелчки хлыста, врезающегося в плоть.
