– Потерять родителей… – Она мотнула головой. – Как же это должно быть тяжело для ребенка… – Она заглянула ему в глаза, слишком внимательно, чтобы ему стало спокойнее на душе. – Где же ты оказался? У тебя были родные?
Этот вопрос не мог не пронзить его. Давным-давно он не вспоминал о своих тетке и дяде. Потому что не хотел. Что можно сказать о людях, не испытавших ни малейшей потребности в заботе о пятилетнем ребенке и не желавших знакомиться с мужчиной, которым этот ребенок стал?
Дэн покачал головой.
– Не было.
– Мне очень жаль.
Отвернувшись от нее, он лег на спину и закрыл глаза.
– Засыпай, Ангел.
Ему не понравился этот разговор. Это ему полагается задавать вопросы, заставлять других трепетать.
– Знаешь, что, Дэн… – тихо начала Ангел.
Он тяжело вздохнул.
– Что такое?
– Ты всякий раз велишь мне засыпать, когда речь заходит о…
– О чем?
– О личном.
– Выходит, что так.
– А почему, как ты думаешь?
– Наверное, потому, что мои личные дела касаются только меня и больше никого.
Возможно, если он склонится над ней, накроет ее губы, втянет в себя ее язык, прикусит ей нижнюю губу, у них обоих найдется более важное дело, чем спрашивать, отвечать и задумываться о прошлом.
Но она не позволила ему избавить их обоих от себя самих.
– Ты прав. Прости меня за любопытство, – решительно проговорила она и отвернулась, пробормотав: «Спокойной ночи».
Когда ее дыхание стало медленным и ровным и стало ясно, что она погрузилась в глубокий сон, Дэн открыл глаза и снова стал смотреть на звезды.
Где-то в глубинах сознания Ангел рассматривала фотографию. Живой образ – не только события, но и чувства. Три элегантно одетые пары – две молодые, одна пожилая. Только фигуры, без лиц. Они сидят на изысканных золотых стульях, украшенных драгоценными камнями, и держатся за руки, переплетя пальцы.
Они влюблены.
Все шестеро.
Влюблены отчаянно. Их тяга друг к другу, их преданность проникают с фотографии в беспокойное сердце Ангела.
А потом изображение переменилось.
Пары остались, но среди них появилась еще одна фигура. Безликая, испуганная женщина, которая хотела только одного – свободы. Она не получила ее от них. Они тянут к ней руки, хватают ее, она хочет пошевелиться, вырваться, но они крепко удерживают ее на месте.
Страшная боль пронзила Ангела. В панике она старалась избавиться от снимка, увидеть что-нибудь другое, что угодно, но ничего не получалось.
Задыхаясь, хныча, она наконец проснулась и села. Потянулась за фотографией, чтобы изорвать ее на куски, но схватить было нечего.
