— Нич… им не г…ри. Я…
Он протянул руку, и вдруг выгнулся, словно его резко проткнули чем-то твердым сзади. Его мальчишеские глаза вспыхнули, в последний раз широко открывшись, и он обмяк. Умер. Он смотрел в голубое небо проклятой страны, унесшей бесчисленное количество жизней. Кровь, уже не сдерживаемая расслабленными мышцами, сочилась изо рта и ушей тоненькими струйками. Я закрыл ему глаза, и взвалил на плечи труп своего командира. Еще одна, более чем реальная смерть, на моих глазах, выбила меня из колеи. Я шел, спотыкался, падал, поднимался и вновь шел. Наша форма меняла свою окраску в такт менявшемуся ландшафту. Со стороны наверное казалось, что две головы двигаются по воздуху сами собой. Вот уже показались знакомые очертания "караулки". Я сделал еще шаг и упал, сильно ударившись головой о камень.
Видимо это была не наша база. Я находился в плену у моджахедов. Комната с ярким флуоресцентным потолком, который не даст мне заснуть — типичная камера для страдальцев, имевших неосторожность попасть в плен. Рядом со мной сидели двое "воинов Аллаха". Еще двое охранников стояли у дверей с оружием. Один из сидевших произнес, обращаясь к своему соседу на корявом русском:
— Так, так, так: Значит один из героев все таки попался к нам.
Затем он повернулся ко мне.
— Неверный! Аллах даровал тебе жизнь и передал ее нити в наши руки. А также нити всех твоих товарищей, которые не признают его величия. Нам нужны ответы на вопросы. Если ты послужишь нам и выполнишь предначертание, мы тебя отпустим и дадим в дорогу бурдюк с молоком. Ты будешь отвечать?
Он с силой сжал мои щеки. Я закрыл глаза. Острый свет от потолка давил на глаза даже сквозь закрытые веки. Но я настолько устал, что мне было почти все равно. Я уносился далеко.
Слух противно резали стоны из таких же комнат, где могли находиться мои сослуживцы, чудом оставшиеся в живых. Сейчас они, должно быть, завидовали павшим товарищам. Я молчал.
— Он молчит, Ахмед. Но у нас есть способ разговорить его, верно?
Меня ударили. Судя по всему прикладом автомата.
— Сейчас ты нам расскажешь все. — Он произнес какой-то приказ на своем диалекте охраннику и тот поспешно бросился его выполнять.
— Из какой ты части? Твое имя и фамилия? Звание? Быстро!
Я сосредоточился на боли и струйке крови, сочившейся у меня с разбитых губ. Мне стало безумно интересно, почему струйка сворачивает вправо, а не влево.
В комнату вновь вошел охранник с металлическим прутом в руках. Я видел его силуэт, благодаря ослепляющему свету. Он замахнулся и что было сил ударил меня прутом по ногам. Я безумно закричал:
