В общем, все это довольно сложно для понимания человека со стороны.
Гномы — создания дружелюбные и миролюбивые, иначе им просто не удалось бы стать самыми преуспевающими торговцами Вестланда. Но насчет своих подземных владений у них есть пунктик.
Прибывающие для заключения торговых сделок купцы имеют право передвигаться по ограниченной, специально отведенной для этого территории. Все остальное подземелье гномы считают своей собственностью, и убивают любого не-гнома, решившегося на эту собственность посягнуть.
Гоблины и пещерные тролли постоянно чувствуют это на своей шкуре.
В очередной раз придя в сознание, я обнаружил себя лежащим в чистой мягкой постели. О, чудо! Меня помыли и перевязали мне все мои многочисленные раны. Я чувствовал себя… неплохо. По крайней мере, желание умереть куда-то пропало.
Постель — каменная плита, накрытая несколькими перинами — стояла в каменной же келье, освещаемой при помощи масляных ламп. Убранство было до крайности аскетичным. Помимо моей кровати, в комнате был еще только один предмет мебели — стул.
На стуле сидел гном. Седой гном из касты ремесленников, борода которого едва ли не волочилась по полу. Местный чародей. Гномы называют этих парней мудрецами.
Мудреца совсем не удивило, когда я открыл глаза. Наверное, он ждал моего пробуждения с минуты на минуту. Мудрец, что с него взять.
— Рад, что вы решили меня не убивать, — сказал я.
— Мы еще ничего не решили, — сказал мудрец. — Мы просто не могли принять решение, когда ты был в таком состоянии.
Гномы не пользуются местоимением «вы», даже обращаясь к своему королю. У них есть другие способы выказывать уважение.
— Гуманное решение, — сказал я.
— Гуманизм тут ни при чем. Если бы мы убили тебя, а ты бы на самом деле оказался учеником Зеленого Мага, то все гномы покрыли бы себя несмываемым позором, — сказал мудрец. — Но если ты солгал Колину, то мы тебя убьем, потому что чужакам нечего делать в наших владениях.
— Типа, наша смерть послужит уроком для остальных?
— Вряд ли о ней узнает кто-то из живущих на поверхности, — сказал мудрец. — Меня зовут Сегерик, сын Эрарика. А тебя как зовут?
— Рико.
Взгляд Сегерика был обращен на меня, но глаза смотрели куда-то вдаль, пронизывая мое тело насквозь или попросту его не замечая. Такая манера смотреть всегда меня раздражала.
— Ты называешься этим именем, — сказал Сегерик. — Но готов ли ты поклясться, что это твое настоящее имя?
— Нет, — сказал я.
— Это правда, — сказал Сегерик. — Чей ты сын?
