Когда сели за стол на квартире Валицкого, полковник повеселел и стал более разговорчивым. Красивая узбечка накрыла на стол, хозяин открыл бутылку коньяка.
— Не можешь себе представить, — сказал он, — как я рад нашей встрече, потерял уже всякую надежду увидеть тебя.
— Почему?
— Почему? — махнул он рукой. — Расскажи лучше о себе.
Анджей, бросая взгляды на девушку, которая, улыбаясь, приносила из кухни тарелки, рассказывал о Лондоне, Марте, Вензляке, англичанах, а Валицкий внимательно слушал, поддакивая и иногда переспрашивая его. Оказалось, что он знает Вензляка и не любит его.
— Польский кандидат в Наполеоны, — сказал он. — Пригодился бы, может, где-то в другом месте, а нам нужен совсем другой тип руководителя.
— Какой же?
Валщкий ответил не сразу.
— Я думал об этом, — наконец произнес он. — Подумай, столько лет неволи — и вдруг маршал Пилсудский… Великий человек, который уверовал в собственное достоинство и пренебрег всеми демократическими институтами. А после этой войны должен быть кто-то, кто отважится выслушать собственное решение поляков и в то же время овладеет нашим воображением. — Полковник неожиданно рассмеялся. — Скажешь; старый, смешной мечтатель.
Без мундира, в расстегнутой рубашке, он действительно выглядел стариком, с морщинистой шеей, мешками под глазами, сединой на висках.
— Давай лучше выпьем. — Валицкий сменил тему разговора. — Знаешь, как здесь говорят? Пусть в этом стакане останется столько вина, сколько крови в жилах наших врагов. — Он с сожалением поглядел, а может, Рашеньскому это только показалось, на узбечку. — Мое пребывание здесь подходит к концу, уезжаю в Красноводск, буду командовать эвакуационной базой.
— Быстро все делается.
— Быстро, — подтвердил Валицкий.
— А я, — продолжал Рашеньский, — хочу знать почему. За тем сюда и приехал.
— Для истории?
— Можно было бы избежать этого?
— Наверное, можно… Но скоро начнется… Боюсь, что еще в течение многих лет взаимные претензии, фальшь, вранье будут заслонять правду… Считаешь, что идея уйти из России родилась только сейчас? Ты, наверное, не знаешь, что Сталин предлагал Сикорскому более подходящие районы формирования армии, чем Узбекистан. Например, Казахстан, южнее Алма-Аты… А Андерс выбрал эти места, хотя переброска из сурового климата в жару, в трудные санитарные условия вызвала среди людей всякие эпидемии… Помнишь Кшемского? Того, кто все время искал связника в Варшаву? Умер от сыпного тифа.
— Зачем же тогда пошли на это?
