— Не забуду, — сказала она, открывая дверь квартиры.
— Хорошо. Увидимся завтра в музее.
Морган почувствовала острую боль разочарования, думая, что он собирается уйти, сказав только вежливое «до свидания», но прежде чем эта боль успела овладеть ею, Куин взял ее за плечи, нагнул голову и накрыл ее рот своим.
Это движение было немного неожиданным, но в нем не было ничего грубого, и она, наверно, в любом случае не смогла бы предотвратить свой ответ. Ее тело, казалось, имело собственный разум, безвольно приникая к нему, а ее пальцы беспомощно сжимали отвороты его пальто. Огонек возбуждения, зажженный где-то глубоко в животе, распространился так быстро, что даже ее кожа стала разгоряченной. По ней прокатилась дрожь чистого удовольствия, когда она почувствовала, как его пальцы легонько погладили ее горло и шею. Когда же он, наконец, поднял голову, она не смогла сдержать тихого звука разочарования.
Лицо Куина было немного напряженным, глаза потемнели, но его голос был только слегка хриплым, когда он произнес:
— Спокойной ночи, Моргана.
С огромным усилием она сумела отпустить его пальто и отвернуться. Она зашла в квартиру, где пара ламп проливали гостеприимный свет, и мягко закрыла дверь. Долгое время она стояла, прислонившись к ней, не то чтобы размышляя, но все-таки смутно чем-то обеспокоенная.
Она поняла, что изменилось, когда дотронулась до своего голого горла и обнаружила там свое небольшое рубиновое ожерелье. Он вернул его, подсунув на место так же ловко, как и снял две недели назад.
Морган упрекнула себя в этом позже, но истина заключалась в том, что она большую часть пятницы искала Куина. Это было нелегко, учитывая толпу людей, жаждущих увидеть выставку «Тайны прошлого» в первый день ее открытия. Но она все равно его искала.
Даже ее одежда была подобрана с большей тщательностью, чем обычно: черная юбка, длиною до щиколотки, подчеркивающая стройность фигуры, белая блузка с длинным рукавом и красивый, вручную отделанный бисером жилет в роскошных черном, золотом и рыжеватом оттенках. Образ завершали черные туфли-лодочки на высоком каблуке, а ее длинные темные волосы были уложены в изящный французкий узел.
Морган уверяла себя, что выбирала одежду так тщательно только потому, что это был день открытия выставки, а директор просто обязана выглядеть хорошо… но она сама не верила этому. Когда она одевалась, то думала в первую очередь о Куине и знала это.
Она хотела выглядеть… изысканной и утончённой. И высокой. И даже если ей и пришло в голову добавить к описанию внешности «сексуальной», она не стала претворять это в жизнь. Она искала Куина весь день, выискивая в толпе того, чье лицо она запомнила навегда. Она думала, что делает это незаметно, но ее радостное заблуждение было разрушено, когда около трех дня из компьютерной комнаты выплыла Шторм.
